Руководство по аддиктологии

В конце этого периода нарушения влечения в обеих группах начинали соответство­вать определению истинного нарушения влечений (Гурьева и соавт., 1994). Истинное нарушение сопряжено с инстинктом, недостаточно контролируемо сознанием, оно ис­ходит из глубинного чувственного побуждения, направленного на определенную цель, сопровождается напряженной витализированной потребностью отреагирования и за­вершается действием с соматопсихическим гедонистическим эффектом. Наличие ком­пульсивного, неодолимого характера влечения, углубления эмоциональных расстройств, явления диссоциации в период деликта, недостаточность прогностических функций вслед­ствие того, что прогнозируемый эффект последействия от активности не оправдывался, что вело к эксцессивности и встраиванию иной активности в рисунок деликта, а также начинающаяся рационализация криминальной активности (снижение критических фун­кций), — все это свидетельствует о сниженной способности пациентов к произвольной регуляции своей деятельности на этом этапе.

Последний этап развития зависимого поведения или этап личностного оскудения (четвертое и пятое звено, по Короленко, Донских, 1990) характеризуется «избыточным» прибеганием к аддиктивной активности, которая полностью определяет поведение, стиль жизни человека, его отношения с окружающими и становится основным модусом реа­гирования личности на самые разнообразные стимулы. Влечение рационализируется и перестает быть субъективно тягостным, теряет напряженность и утрачивает эго-дисто-нический характер. Совершение краж может сосуществовать с другими видами аддик-тивного поведения. Обнажаются специфические негативные личностные изменения пациентов.

Кражи совершаются и по корыстным, и по иным мотивам. Воровство для многих становится основным источником дохода. Пациенты относятся к нему как к «любимой работе». Помимо этого, ими совершаются кражи ненужных вещей, однако фазность клептоманического эмоционального паттерна здесь нарушается. Напряжения перед кра­жей часто не возникает, пик положительных эмоций в ряде случаев приходится на мо­мент принятия решения совершить кражу или, напротив, сдвинут на выполнение по­явившихся ритуалов. Возникает символизм. Так, один пациент оставлял символический знак в виде проволочной звезды в ограбленной квартире, другой пациент непременно проезжал по определенному маршруту на угнанной машине, а каждая седьмая угнан­ная им машина должна была быть определенного (синего) цвета.

При этом ни один из «профессиональных» воров не «гастролировал»: кражи и угоны совершались в пределах нескольких определенных районов. Период борьбы мо-