|
I'""- "Ц Глава В жизни животных, художественным творчеством т. д. Эпилеп-тоидные пациенты вносят в жизнь клуба солидность и строгость, но вместе с тем нередко — тягостную для клуба подозрительность и ревность. Бывает, некоторые из них обнаруживают несправедливую грубоватую неприязнь к отдельным членам клуба, ждут повода, чтобы настаивать на их изгнании из клуба (например: «она же артистка в жизни, она только своим враньем мешает нам жить!» или «а этот — настоящий нахал, он же третьего дня звонил мне по телефону пьяный, лыка не вязал, выгнать его!»). Есть, конечно, среди эпилептоидных пациентов и по-настоящему справедливые, без этой жестокости, снисходительные к малым человеческим слабостям люди, но все же лучше, когда пост старосты (председателя) занимает живая, добрая сангвиническая натура с известной трезвой строгостью и чувством порядка. Эпилептоидные пациенты со своей ценной добросовестностью, исполнительностью, наставительностью к новичкам — нередко бывают хорошими помощниками врача, медсестры, старосты. У долго живущих жизнью клуба эпилептоидных пациентов, случается, возникает убежденность в том, что вообще никому нельзя пить вовсе спиртного, алкоголь в любых количествах вреден всем людям («я спился и всех это ждет даже от самых малых количеств»). Так, один пациент жестоко избил сына за то, что тот пришел со студенческой вечеринки с запахом вина, запретил ему пить спиртное совершенно. Эти строгие призывы к абсолютной трезвости для всех людей психологически обусловлены отчасти внутренним нежеланием объяснять людям свое трезвенничество больным, алкогольным прошлым, которого стыдно. Другое дело — считать себя идейно убежденным трезвенником и призывать всех людей к полной трезвости (вместе со здоровыми борцами за трезвость) — как будто бы хронический алкоголизм к тебе самому и не имеет отношения. Пациенты с шизоидными и астеническими свойствами отличаются обычно долгой добросовестной трезвостью, тревожностью в отношении возможного срыва. Здесь нередко удается открыть за фасадом робкой скромности недюжинные творческие способности в прозе, художественной фотографии, живописи, чеканке, что душевно поднимает, окрыляет этих людей, утверждает в том, что по-настоящему интересен своим творчеством, художественной индивидуальностью — хотя бы знакомым и близким. Пациенты с истерическими и неустойчивыми свойствами, склонные к картинности, крикливой браваде и другим эгоцентрическим выходкам, возмущающим многих членов клуба, нередко делаются в клубе мягче и скромнее, особенно после того, как эпилептоидные пациенты строго их одернут, собьют с них без церемоний театральную позу и пыш-. ную цветистость. Дорожа пребыванием в клубе, возможностью выступать здесь со своим творчеством, детски умоляя простить им какие-то провинности, эти прогностически трудные пациенты срываются во много раз реже, нежели без лечения клубом. — 457 —
|