Клиническая психотерапия

Сейчас важно клинически разрабатывать и классифицировать конкретные эмоционально-стрессовые методики, понимая одновременно, что большая клиническая эмоционально-стрессовая психотерапия в глубине своей самобытно-интуитивна, как и всякая «не-ученическая» клиническая психотерапия.

ЗЛО. Психологическая защита и лечение творчеством (1979)* 29)

Психологическая защита есть душевная грань, душевная освещенность цельного психосоматического защитно-приспособительного «механизма». Защитно-приспособительная душевная работа звучит и в здоровом, и в больном. По причине отсутствия абсолютного природного совершенства, она не бывает мудро-спасительной во всех отношениях, подобно тому, как спасающие от интоксикации рвота и понос могут привести к смерти от обезвоживания. В этом смысле В.Е. Рожнов (1977) замечает, что психологическая защита наркомана может примирять его с позором и бедствиями его существования.

Сегодня, как и в гиппократовские времена, врачевать — значит исследовать самозащитные механизмы организма, по возможности помогая им, совершенствуя их. Индивидуальные особенности психологической защиты данного человека выступают в его личностных свойствах, в структуре невротического или психотического состояния, в его гипнотической картине, в особенностях творческой работы. Сознание и бессознательное светятся здесь друг в друге, и пациенту надобно как можно подробнее понять, осознать тягостные своей неясностью душевные трудности, чтобы иметь опору в приобретенном смысле.

Остановимся здесь на таком защитно-психологическом моменте, как стремление (нередко неосознанное) к целебному психологическому творчеству у психастенических и психастеноподобных пациентов. С годами (накопленный материал превышает две сотни случаев) возникает отчетливое впечатление, что почти каждый психастеник, психастенопо-добный шизоид или больной шизофренией с психастенопо-добной картиной своими тревожными размышлениями-сомнениями, тоскливо-аналитическим самопогружением, болезненно-нравственными исканиями тянутся к психологическому творчеству, впоследствии смягчающему их душевное напряжение. Тяготение к творчеству, часто робкое, возможно деликатно выяснить в беседе, ободрить пациента в этом отношении и клинико-психотерапевтически направлять именно к изображению, анализу своих собственных переживаний в дневнике, в рассказе, в эссе, в стихотворении, в краткой записи в записной книжке. Работая с пациентами такого рода, убеждаемся в их недюжинных способностях по части психологического изображения своих интересных и многим здоровым людям душевных переживаний. Когда пациенты эти берутся за другие формы творчества (фотография, слайды, поиски природных предметов на тему «природа и фантазия», наблюдения за животными и насекомыми), то и здесь всюду заметно звучит либо мотив аналитически-психастенической нравственной доброты с оттенком тревожной просветленности, либо мотив тоже психологической, но уже шизоидной или шизофренически-сенситивной философичности. Глубокий лечебный смысл видится здесь не в том, чтобы отвлекать пациента от его самокопания, а в том, чтобы творчески усиливать психастенические (пси-хастеноподобные) аналитические переживания и тем ка-тарсически смягчать. Склонность к анализу своей тревоги, напряженности защитно-приспособительна сама по себе, поскольку размышляющий, анализирующий человек находит истинную душевную опору хотя бы в частично осознанной в поисках смысла определенности своего страдания. Подобная терапия творчеством есть лишь момент сложного психотерапевтического вмешательства по отношению к этой группе пациентов. В индивидуальных беседах и в коллективных систематических встречах (в уютной комнате с чаем, свечами, музыкой, чтением своих вещей вслух, экраном для слайдов) важно, думается, сообразовывать психотерапевтические воздействия с клиническими структурами. Так, не следует настойчиво рекомендовать психастенику занятия живописью, не следует искать эстетизма в его творческих работах, а от шизоида, больного шизофренией часто не стоит требовать усиления реалистических мотивов в живописи, поэзии, не упрекать, например, за «формалистическую», похожую на сложный летательный механизм стрекозу на слайде. Важнейшим остается найти в творчестве себя, творить свои переживания, поднимать свои творческие защитные душевные силы. И когда психастеник, в отличие от больного шизофренией, нередко высказывает неудовлетворенность творчеством без признания, а лишь только с лечебной целью, следует подчеркнуть ему, что даже только один маленький напечатанный в газете или журнале рассказ (реальная возможность этого никогда не исключена) — это уже тропинка к людям сегодняшнего дня и далекого будущего, поскольку рассказ, без преувеличения, веками хранится в библиотеках мира. Что же касается художественной фотографии, то она может храниться или висеть в рамке в доме близких ее автору людей и их потомков практически также веками. Часто в амбулаторной работе с указанными пациентами творчество становится опорой в жизни, смыслом общения с людьми, природой, смыслом путешествий. Встречаемся даже с намеренными попытками пациентов целебно-творчески (стихотворением, фотографией, живописью) исследовать острую, «душераздирающую» свою тоскливость.