Деньги или любовь. Жертвы половой войны

Мало того, что это было невозможно в принципе, играя в мужчину, женщины стали противостоять ему. И результат оказался прямо противоположным. Женщины ещё больше отдалились от мужчин. Они ушли из семьи вслед за ним, но не смогли стать рядом в обществе. С тех пор женщина стремится к мужчине, ищет и не может найти. Что только усиливает первоначальное желание оказаться рядом, то есть ещё больше продолжить эмансипацию — повысить, расширить и углубить. Так эмансипация понеслась вразнос, выйдя за всякие разумные границы и породив свою ещё более уродливую крайность — феминизм. И в этом ответ на второй вопрос. Если эмансипация — поиск, то феминизм — уже фиаско. Если эмансипация — желание быть рядом, то феминизм — уже желание быть вместо. Если эмансипация — нехватка мужчины, то феминизм — уже хроническая болезнь его отсутствия. Как собственная тень, мужчина ускользал от женщины тем быстрее, чем сильнее она стремилась к нему. Обвинять мужчину во всех бедах стало общим местом феминисток. Мужчина — это всё, о чём они могут говорить и думать. Но говорить в строго отрицательных тонах, что вполне можно понять и даже посочувствовать, ибо как ещё можно говорить о желанном, но недостижимом?

Так что рано списывать любовь со счетов. Именно любовь стояла за этой эмансипацией. Желание женщины быть среди мужчин — первый шаг на её пути к любви, семье и детям. И незачем мешать женщинам идти дальше. А что касается загадки эмансипации — то это загадка женщины, которая перепутала любовь и деньги. Хочет одно, а требует другое. Хочет принадлежать, а требует независимости. Хочет мужчину, а требует свободу. Не дело мужчины слушать, что ему говорит женщина. Дело мужчины — чувствовать её желание.

Последний социальный аспект

Тут, наверное, настала пора спросить а заодно и ответить — кто же были те светлые головы, те выдающиеся конструкторы новых, справедливых и обязательно прогрессивных социальных систем, что силой своего гения освободили женщину от выдуманного ими же самими многовекового угнетения? Кто были те гиганты мысли, что умудрились так ловко превратить обыкновенное человеческое общество в лучезарный абсурдистан?

Конечно, кто бы они ни были, заслуга принадлежит не им одним. Сам капитализм оказался очень восприимчив к их больным идеям — рынку нужны дешёвые рабочие руки и ненасытные покупатели. Так что идеи те тухлые упали на хорошо унавоженную почву. Но, однако же, кто они?

По странному стечению обстоятельств, людьми этими были известные всем до зубной боли отцы-основатели коммунистической утопии, сытые певцы голодного пролетариата, глашатаи чаяний неимущих и ярые ниспровергатели того самого капитализма, которому так помогли их идеи. От этих идей капитализм вырос и окреп сначала до империализма, а теперь и до глобализма. По странному стечению обстоятельств, люди эти проповедовали любовь к обездоленным и угнетённым, которых благодаря этой любви почти поголовно истребили на шестой части суши. По странному стечению обстоятельств, люди эти стремились освободить из рабства моногамии и семьи ту самую «забитую» женщину, для которой моногамия — единственная мыслимая форма семейного бытия, а семья — единственная мыслимая форма бытия вообще. И по странному стечению обстоятельств, именно эти люди стремились извести под самый корень и заменить трудовыми талонами те самые грязные деньги, которые благодаря этим бредовым идеям так окрепли и возмужали, что поработили и труд, и любовь, и всё остальное, по всегдашнему своему обычаю грязно отомстив всем своим искоренителям, ниспровергателям, хулителям и гонителям.