Деньги или любовь. Жертвы половой войны

Но место на духовном пьедестале пусто не бывает. Духовные искания эмансипированного индивида уводят его далеко за пределы здравого смысла, и поэтому он никак не может обнаружить у себя под боком обыкновенную человеческую любовь. Но ни обанкротившаяся религия, ни чахоточная эзотерика, ни цветистая восточная «философия» не в состоянии занять её место. Все эти суррогатные обёртки любви лишь тщетно толкутся на пустом месте, внося смуту в души и головы.

Если однако посмотреть на всё это бурное действо с точки зрения высшего нравственного смысла и эволюции материи, то мы столкнёмся с парадоксом неэффективности денег. Сведение созидающей их роли к примитивному проеданию прибыли ведёт общество в экономический и эволюционный тупик. Без своего противовеса — любви — деньги не могут привести к балансу, необходимому для движения вперёд. Для каждого человека накопление собственности становится бессмысленным, если она не приносится в конце концов в жертву. То же верно и для общества в целом. Как любовь для человека, так семья и дети являются для общества центром приложения жертвенных усилий, смыслом существования и в конце концов основой морали. Без семьи общество теряет стимул к развитию, превращается в разлагающийся труп. Семья и дети — это цель, смысл и нравственный ориентир для движения вперёд. Это — будущее. А без будущего нет собственности, нет справедливости, нет морали. И как бессмысленно существование людей-накопителей, так же аморально общество бездетных потребителей.

Политический цирк

Чем больше женщин в политике, тем своеобразней и политический климат. В женской природе стремиться нравиться людям, никого не обижать, всех жалеть и любить. Это личное отношение окрасило общество в яркие цвета фальшивого гуманизма и трусливой политкорректности. Там, где необходима эффективность, расчёт, строгость и даже жёсткость, характерные для мужчин и денег, возобладали уговоры, сюсюканье и доброта, очевидно не нашедшие применения в семье. Одинокие женские сердца требуют любви. И она появляется — к меньшинствам, к обездоленным, к угнетённым всего мира, к животным, давно занявшим место мужчин, которые всем скопом тут же по привычке наделяются правами. У одинокой женщины много времени. У женщин, обладающих правом голоса, — много власти.

Но помочь всем и каждому физически невозможно, в результате вместо действительно нуждающихся в помощи, она идёт тем, кто успел первым забраться в коллективное женское сердце. Так сформировались вечные «символы помощи», если угодно, гуманитарные «звёзды» — дети Африки, жертвы дискриминации, социальной несправедливости, колониализма, сионизма, потомки рабов и туземцев, которые осчастливливаются постоянной финансовой и материальной помощью при абсолютно любом повороте событий. Эта дискредитация идеи помощи уже сама по себе напоминает гуманитарную катастрофу. Жалость и желание помочь естественно для человека. Но в обществе это желание должно сочетаться с рациональной оценкой средств и возможностей. Потому что особенно трогательно выглядит помощь направо и налево со стороны тех, кто сами нуждаются в помощи, и кто на самом деле постоянно пользуется ею — дорогих и сердобольных женщин. Возводящих гуманизм на космический уровень и превращающих в иждивенцев целые народы.