|
Без креста роза роняет лепестки, крест без розы - жалкая палка. Чти же Розовый Крест и мистерию Двух-в-одном! И чти Его, поклявшегося на твоём святом Т, что Единое не пребудет Единым, кроме как и до тех пор, пока оно Двояко. Я рад, что ЛАЙЛА далеко; так ни одно сомнение не омрачит любви [нашей]. КОММЕНТАРИЙ (NZ) Название главы подразумевает Двух-в-одном, ибо Орниторинх* двояк, он [похож] и на птицу, и на млекопитающее; кроме того, он живёт в Австралии, как и сама Лайла, и поэтому избран как бы её символом. Сама глава представляет собой речь в защиту Вселенной. Стихи 1-3 повторяют известный парадокс, [только] в эпиграмматической форме. Стих 4 связан со [стихами] Книги Закона I:52: под "полем" подразумевается Пространство; в этом [стихе] отрицается однородность Пространства; однако если "поле" (англ. PLACE, место) дополнить буквой "Т", наподобие того, как Лингам дополняет Йони, - то мы получим слово "полёт" (англ. PLACET, "уместно"). Далее это разъясняется в стихах 6 и 7; вещи необходимо разделять, чтобы они могли испытать радость воссоединения. Предпоследний стих - парафраз Книги Закона I:28-30. Пример из жизни, взятый в качестве последнего стиха, напоминает известную пословицу: "Разлука смягчает сердца" (P.S. Кажется, я ощущаю лёгкий приступ печали). (Следует заметить, что философ, обнаружив в [нашем] силлогизме ошибку "quaternus terminorum", при попытке исправить её, т.е. сократить число понятий до трёх, неизбежно впадёт в другую - "non distriputia meaii". Можно было бы попробовать применить здесь [метод] квалификации (или квантификации - ?) сэра У. Гамильтона, однако тогда юмор этой главы стал бы окончательно непонятен читателю из Ошкоша**, для которого, судя по всему, и писалась эта книга.) _____ * - Утконос, австралийское животное, откладывающее яйца, но питающее своих детёнышей молоком. ** - Англ. обозначение "Урюпинска", глухой провинции. 58 ?????? NH ПЛАЧ АГГЕЯ Оглоед* я, гиена; я голодаю и плачу. Люди же думают, что это смех - ха! ха! ха! Нет ничего Подвижного или Неподвижного под твердью небесной, на чём я мог бы начертать тайные знаки души моей. Да, и если бы спустили меня на канатах в глубочайшие пещеры и ямы Вечности, не найдётся такого слова, ни даже первого шёпота Посвящавшего [меня] в ухе моём, чтобы выразить: да, я боюсь Рождения, [этого] жалобного плача Ночи! Мука смертная! Мука смертная. Свет во мне 'вскармливает' тени; песня во мне - немоту. — 37 —
|