|
Таким образом, если отсутствует решение о невменяемости испытуемой в момент содеянного по клиническим критериям, то ее действия, на мой взгляд, определялись существенным влиянием индивидуально-психологических особенностей: дисгармоничность с наличием одновременно эмоциональной незрелости и рационалистичности, которые на фоне длительной психотравмирующей ситуации и легкого алкогольного опьянения достигли степени эмоциональной неадекватности и снижали способность М. в полной мере осознавать свои действия и руководить ими. Однако, это не состояние аффекта. Ретроспективное заключение психолога М. Совершению правонарушения предшествовала длительная кумуляция конфликта, ставшего хроническим. Накопление неотреагированых внутренних переживаний привело к росту эмоционального напряжения, что способствовало возникновению аффективного взрыва. Аффективный взрыв имел свою специфику. Он был отсрочен во времени и произошел под влиянием непроизвольных представлений от перенесенного ранее насилия. В момент правонарушения сознание подэкспертной было изменено. Доминировали аффективно насыщенные переживания. Поведение подэкспертной в этот момент было необычным для нее, отсутствовала эмоциональная адекватность ситуации даже после правонарушения. Свидетели описывают внешний вид М. на тот момент так: глаза блестели, на вопросы отвечала невнятно, удивлялась, что приехала милиция. Присутствовали элементы дереализации — казалось, что это было не с ней, как в кино. Последующее за содеянном чувство опустошенности говорит о наступившем истощении. Таким образом, можно сделать вывод о том, что в момент совершения правонарушения М. находилась в выраженном аффективном состоянии. Точнее квалифицировать в каком, в настоящий момент затрудняюсь. Ретроспективное заключение психолога С. На первый план при анализе личности М. выступает ее незрелость. При этом проявляется она (незрелость), противоречиво, двойственно, даже прямо противоположно, в зависимости от внешних обстоятельств. Так, до встречи с М. испытуемая была активна, уверена в себе (во всяком случае внешне), стремилась быть на виду, не боялась лидировать в общении, способна была к принятию самостоятельных решений относительно себя и окружающих. Любила себя, хотела нравиться, стремилась устроить свою женскую судьбу, не останавливалась перед достаточно эгоцентричными действиями (мало занималась воспитанием дочери, переложила ответственность за ребенка на свою мать) В союзе с М. стала другой. То, что раньше было свойственно быстро перешло в другую свою крайность: стала проявляться как пассивная, безвольная, крайне забитая, несамостоятельная, несчастная, но не желающая признать свое положение, ищущая что-то светлое в безвыходной ситуации. Пыталась забыться с помощью вина, неосознанно жила иллюзией прошлых положительных воспоминаний. Личность испытуемой словно бы исчезла, стала тенью. Все привычные роли и связи ослабли: испытуемая жила словно бы один на один со своим мучителем, практически отстранилась от близких людей: не выполняла обязанности дочери по отношению к пожилой матери, слабо поддерживала свою материнскую роль. Дезадаптировалась в более широком социальном смысле: потеряла работу, социальные связи и статус. Вместо всего этого возникла всепоглощающая зависимость в отношениях с одним человеком. М. еще могла понимать смысл происходящего, но уже не способна была принять самостоятельное решение перевести намерение в действие. Была в «оцепенении» от страха, постоянного насилия, ощущения безвыходности. — 30 —
|