|
Серьезный удар по союзу военных лет был нанесен при обсуждении польского вопроса. Польша как проблема продолжала оставаться главным «огорчителем» советско-американских отношений. Сталин пообещал Гопкинсу полностью обсудить польскую проблему. Страсти, как обычно, накалились при переходе к польской проблеме, но и здесь советская сторона не взяла на вооружение полного отрицания американской позиции и американских заинтересованностей. В конце мая 1945 г. наступило очередное обострение межсоюзнических отношений. Война еще продолжалась, и, чтобы не расколоть коалицию накануне военного триумфа, «лучший американский друг Сталина» — Гарри Гопкинс, презрев суровую болезнь, направился в Москву. Сталин слушал все упреки американской стороны внимательно. После нескольких дней обсуждений Сталин и Гопкинс составили список не входящих в люблинский комитет поляков, которые приглашались в Москву для консультаций, на данном этапе тупик был преодолен. Сталин пообещал ему, что центральное польское правительство включит в себя таких деятелей, как Миколайчик и Грабский. Сталин не оставил у своего собеседника никаких сомнений относительно своего высокого уважения к Америке. Он признал превосходство ее силы над Советским Союзом. В одном месте он даже сказал о глобальных интересах Соединенных Штатов. Хотят того американцы или нет, но они являются мировой державой и должны взять на себя ответственность мирового охвата. 259 Лишь американское вторжение позволило победить Германию в Первой мировой войне. «Все события и процессы последних тридцати лет подтвердили это». Соединенные Штаты «имеют больше оснований претендовать на статус мировой державы, чем какое-либо другое государство». Сталин сказал, что «полностью признает право Соединенных Штатов в качестве мировой державы участвовать в решении польского вопроса, и советские интересы в Польше никоим образом не исключают защиты интересов Англии и Соединенных Штатов». При любой степени критичности трудно не признать миссию Гопкинса успешной. Если она и не восстановила прежней дружбы, то произошедший честный обмен мнениями по ключевым вопросам уменьшил опасную зону противоречий. Гарриман докладывал Трумэну, что Сталин «был в высшей степени обеспокоен негативными процессами последних трех месяцев». Миссия Гопкинса «оказалась более успешной, чем я ожидал... Он создал хорошую атмосферу для вашей встречи со Сталиным». Гарриман видел потенциал расхождений только в польском вопросе: «Я боюсь, что Сталин никогда полностью не поймет наш интерес в свободной Польше как принципе. В своих действиях он реалист, и ему трудно понять и оценить нашу веру в абстрактные принципы». Было решено время и место встречи: Потсдам 15 июля 1945 г. Трумэн записал в дневнике примечательные слова: «Русские всегда были нашими друзьями, и я не вижу причины, почему они не могут ими оставаться»1. — 193 —
|