|
— Делай, что хочешь! — крикнул Чандрайя и, грубо ругаясь, вытолкал его вон. Ростовщик был ошеломлен. Он взывал к каждому встречному, рассказывая свою историю: — Законный процент не отдает! Капитал не отдает! С древних времен такой процент установлен! Вернувшись домой, Сурайя наскоро поел, переоделся и, захватив белый зонтик, собрался в город. Не потеряв надежды, что Чандрайя опомнится, он несколько раз прошел мимо его дома, обращаясь к знакомым, идущим на базар: — Я в город иду, в суд. Если надо что-нибудь в городе, скажите. — Сурайя нарочно повышал голос, чтобы должник услышал его слова. Но Чандрайя в ответ прокричал, не выходя из дома: — Хоть в суд, хоть в самый ад отправляйся! Но в нашей деревне тебе теперь плохо придется, берегись! У Сурайи от этих слов как заноза в душе засела, но в город он все-таки отправился и подал жалобу на Чандрайю в суд. Пока он, сумрачно раздумывая об этом деле, бродил по городу, начало темнеть. Вышел Сурайя из города уже поздним вечером. На пути из города в нашу деревню дорога спускается в овраг, густо заросший лесом. Когда Сурайя дошел до этого места, стало уже совсем темно. Деревья и кусты по обеим сторонам дороги казались привидениями. Сурайя шел, бормоча религиозный гимн, замирая от страха. Когда он дошел до большого баньяна, ему почудился какой-то шум. Он остановился, прислушиваясь. Несколько человек выскочили из-за дерева, набросились на него, жестоко избили, вытащили деньги из кармана и, осыпав ругательствами, бросили Сурайю на дороге. «Будешь знать, как подавать в суд!» — злорадно бросил один, и ростовщик понял, что это были друзья Чандрайи. О происшествии мигом узнала вся деревня, но ни один человек не пожалел Сурайю. Плакали только его жена и дочь. Другие ростовщики деревни явились к Сурайе и посоветовали ему подать жалобу в суд. — А издержки поровну поделим? — подумав, спросил Сурайя. — Нам издержки платить? Избили-то не нас, а тебя! — с изумлением ответили ему. Сурайя пришел в ярость. — Говорите, меня избили? Не меня — Сурайю, а в моем лице — всех богатых людей, всех ростовщиков деревни, каждого, кто дает деньги под проценты. Вы думаете, что это нападение только на меня? Но тогда Чандрайя сам бы меня избил — и все. Но они все объединились. И мы все должны объединиться и разделить издержки, — твердо заявил Сурайя. Ростовщики не поняли и не поддержали мысль Сурайи. Молча переглянувшись между собой, они разошлись. Сурайя стоял на своем и жалобы в суд не подал. После этого случая все должники Сурайи как будто сговорились — никто не платил ему ни пайсы. И старый, и малый осыпали ростовщика насмешками. Когда он выходил из дому, дети бежали за ним, хлопая в ладоши и распевая: — 186 —
|