|
— А что еще мне остается делать, почтенный Киттуссар? Землю заложил, буйволов продал. У меня и разум-то помутится, если я не буду чуять запаха земли, — отвечал Осеф. Словно влекомый по течению равнодушным ветром, жил теперь Осеф без привычной работы, без Каннана. Его отъезд в Ваянад все откладывался и откладывался. Нужно было еще продать оставшиеся семь соток земли. Да и не только в этом было дело. Дочь Осефа ждала ребенка, и его снедало желание увидеть своими глазами первенца-внука. Кончился великий пост, наступила пасха. Волнующие, дразнящие запахи жареного мяса стали разноситься изо всех кухонь. На сковородах шипели, весело потрескивая, хрустящие лепешки из самой белой рисовой муки. Они распространяли вокруг удивительный аромат. Мясо, тушенное с кари, мелко нарезанные кокосовые орехи, хрустящие лепешки — это было настоящее празднество. Однако ничего этого у Осефа не было. Осеф сидел в одиночестве, предаваясь грустным размышлениям. Поблизости кто-то пахал поле. До него доносилась монотонная песня пахаря. Она будоражила душу. Глядя на затянутый паутиной плуг, стоявший под навесом, он спрашивал себя, будет ли у него когда-нибудь еще такой буйвол, как Каннан? Будут ли четыре-пять акров земли, которую он мог бы обрабатывать своим плугом? И не в силах ответить на эти вопросы, Осеф горестно вздыхал. Он старался как можно меньше бывать на людях. Один удар за другим обрушивался на него. Теперь Осеф не имел ничего. — Ну и долго еще ты собираешься сидеть без дела? Что случилось, то случилось. Не вернешь. Разве ты не пойдешь в Коттаям? Или нам не завтра отправлять ее? Ты же отец ей, в конце концов, — Мария, жена Осефа, еще долго осыпала его упреками. На следующий день им предстояло отсылать свою дочь в дом мужа. Она должна была повезти с собой много всяких вещей, которые полагалось давать в таких случаях. Он бы с радостью купил ей все, что она хотела. Но денег в доме не было. Свекровь и золовки начали уж и без того насмехаться над ней да отпускать колкости по всякому поводу. А Мария, мать Катрикутти, буквально бесилась из-за этого. Так или иначе, он должен был дать дочери с собой три сари и три кофточки. Без остального можно будет как-нибудь обойтись. Мария влезла в кабалу к ростовщику — взяла двадцать рупий. Теперь придется потуже затянуть пояса и экономить каждое зерно риса. Эти деньги и были зажаты в кулаке у Марии, когда она подошла к нему. Сам он никогда не отважился бы пойти к ростовщику, а вот она смогла… Осеф наконец поднялся со своего места. — 178 —
|