|
До Шанкара донеслось: — Итак, эти крестьяне уезжают из деревни, расстаются с ней навсегда? По-моему, здесь нужна хорошая, трогательная песня, чтобы зрители, слушая ее, плакали навзрыд. Нет, это голос не Пандуранга. Заговорил кто-то другой. Шанкар продолжал прислушиваться. — А не показать ли такой эпизод: крестьянская семья, перебираясь в город, увозит с собой горсть родной земли? Эту горсть они берегут как святыню, молятся на нее, пользуются как чудодейственным средством против болезней и всяческих бед… Черт побери! Опять голос не Пандуранга. Уж не попал ли он в другой дом? Шанкар совсем растерялся. Тут раздался еще один — на этот раз женский голос: — Ну нет, в таком случае я отказываюсь сниматься!.. — Вечно эти женские капризы! А вот теперь — говорит Пандуранг. Дверь с шумом распахнулась. Из комнаты на веранду выскочила нарядная красивая женщина и стала спускаться по ступенькам. Шанкар стоял сбоку от крыльца, за столбиком веранды. Он невольно подался назад. Видимо, она заметила движение его тени и тут же закричала; — Воры! Воры! Шанкар рад был бы бежать, но у него точно отнялись ноги. Из комнаты на веранду выбежали трое мужчин. Один кричал: — Пистолет! Где твой пистолет?! — Полиция! Полиция! — надрывался другой. Третьим оказался Пандуранг, Шанкар сразу же узнал своего друга детства. Женщина кивком указала, где прячется вор. Пандуранг спустился по лестнице. Не дожидаясь, пока его схватят как вора, Шанкар сделал шаг вперед и вышел на освещенное место. Пандуранг внимательно вгляделся в него и удивленно воскликнул: — Да это ты, Шанкар? — Я, господин. — Что это ты выдумал? Какой я тебе «господин»? Мы же с тобой друзья детства! Помнишь, как качались на баньяновых ветвях, состязались — кто сильнее раскачается? — Те времена прошли, господин. Столько боли и горечи прозвучало в этой фразе, даже в самом тоне, которым были произнесены эти слова. У Пандуранга сжалось сердце. Он спросил: — Ну, а зачем ты пришел? И так поздно… — Пришел просить работы. — Какую же работу ты хочешь получить? — Я могу водить машину. — Ты ведь как будто бы жил раньше в Бомбее, и работа там у тебя была? — Да, жил, целый год. Но это было давно. — Почему же оттуда уехал? — Не понравилось мне в Бомбее. — Ого! Да ты чудак! Все считают, что нет места лучше, чем Бомбей. Все рвутся туда… — Так у меня ведь вся семья в деревне оставалась — мать, жена, дочь. И свой клочок земли был. Вот и бросил я город… — 110 —
|