|
Шанкар заговорил первым. Не подымая глаз от земли, он признался: — Господин, я виноват… Пандуранг ждал, что он станет как-нибудь оправдываться, но Шанкар ничего больше не прибавил. Да, изворотливости у него маловато, отметил про себя Пандуранг. Придется, видно, как-то выручать этого незадачливого друга детства. Он положил руку на плечо Шанкара и сказал ободряюще: — Ну ладно, не раскисай. Я постараюсь все уладить! Тут Шанкар неожиданно поднял голову и удивленно спросил: — Уладить? Что уладить? — Да ведь, наверно, и старуха тоже виновата. Сама, небось, зазевалась… — Нет, нет. Она не виновата, господин. Это я был невнимателен. — Гм… Но если ты так скажешь… — Конечно, я так и скажу. — Ну что ты городишь? Не пьян же ты был, в самом деле! Шанкар опустил глаза и покачал головой. Пандуранг помолчал. Потом спросил: — Но что же все-таки с тобой случилось? Расскажи. Шанкар не отвечал. Тогда, уже начиная сердиться на его постоянную замкнутость, Пандуранг язвительно заметил: — Ну ясно, на красотку какую-нибудь загляделся… Шанкар, перебил его: — Да нет, вовсе нет, господин. Клянусь богом. — Так что же в таком случае? — Да вот… — запинаясь, медленно начал объяснять Шанкар, — как только мы из дому выехали… так и пошел дождь… — Ну и что же из этого? — Тут я и вспомнил… — Что ты вспомнил? — Вспомнил деревню, дом, свое поле… Вот и забылся. Ничего больше не замечал. Видел только дождь, один только дождь, думал: будь у меня крылья, полетел бы туда… Сейчас самое время пахать… Дождь стекал ручьями по стеклу перед моим лицом, а мне казалось — он льется мне прямо в душу… Пандуранг слушал его глухо звучавший голос и изумлялся: и это перед ним его бесстрастный, бесчувственный Шанкар? Куда девались апатичность, безразличие, пустота в его глазах? Сейчас эти глаза загорелись, засверкали небывалым блеском. — Но как же все-таки ты сбил старуху? — Не знаю, не помню. На какой-то миг мне вдруг показалось, что черная, мокрая дорога — это мое поле, и я иду по нему с плугом. Отваливаются влажные, жирные комья земли… Но тут Шанкар спохватился, словно испугался, не сказал ли чего лишнего, и снова умолк, уставившись взглядом в землю. Молчал и Пандуранг. Через некоторое время Шанкар вздохнул и умоляюще проговорил: — Господин, это в первый и в последний раз. Больше такого не случится. Клянусь вам. Пандуранг взял обе его руки в свои и, как-то странно кашлянув, сказал: — Ну, хорошо! Не думай больше об этом. Штраф я уплачу, и за лечение старухи тоже. Забудь про все. — 114 —
|