Беседы с Кришнамурти

«Такой я не нужен жене».

Вы считаете, что найдете счастье, изолировав себя от жизни? Разве вы сейчас недостаточно изо­лировали себя? Отказаться, чтобы найти, — вовсе не отказ, а всего лишь хитрая сделка, обмен, проду­манный ход, чтобы получить что-то. Вы отказывае­тесь от одного, чтобы получить другое. Отречение с целью — это только лишь уступка, чтобы далее извлечь пользу. Но сможете вы иметь счастье через изоляцию, через разобщение? Разве жизнь — не общение, контакт, общность? Вы можете отойти от одного вида общения, чтобы найти счастье в дру­гом, но полностью вы не сможете отказаться от кон­такта. Даже в полной изоляции вы находитесь в контакте с вашими мыслями, с самим собой. Само­убийство — вот полнейшая изоляция.

«Конечно же, я не хочу совершать самоубийство. Я хочу жить, но я не хочу, чтобы продолжалось все, как есть».

Вы уверены, что не хотите, чтобы все продолжа­лось, как есть? Вы понимаете, что есть явная при­чина, которая делает вас унылым, и вы хотите убе­жать от этого с помощью дальнейшей изоляции. Убегать от того, что есть, означает изолировать себя. Вы хотите изолировать себя, возможно, вре­менно, надеясь на счастье. Но вы уже изолировали себя — и почти полностью. Еще большая изоляция, которую вы вызываете отречением, является только еще большим уходом от жизни. И можете ли вы иметь счастье через все более и более глубокую са­моизоляцию? В природе «я» заложено изолировать себя, само его качество — это исключительность. Быть исключительным означает отказываться, что­бы извлекать пользу. Чем больше вы уходите от общения, тем больше конфликт, сопротивление. Ничто не может существовать в изоляции. Какими бы болезненными ни были отношения, их необхо­димо терпеливо и полностью понимать. Конфликт приводит к унынию. Стремление стать кем-то, со­знательно ли это или подсознательно только при­носит проблемы. Вы не можете быть унылым без всякой на то причины, поскольку, как вы говорите, были когда-то бодры и энергичны. Вы не всегда были унылы. Что вызвало эту перемену?

«Вы, кажется, знаете, пожалуйста, скажите ему».

Я бы мог, но ему легче не станет? Он либо при­мет, либо отклонит это в зависимости от его на­строения и пожелания. Но разве не важно, чтобы он сам выяснил? Разве не существенно для него раскрыть целостный процесс и увидеть его суть? Суть — это то, что нельзя сказать другому. Он дол­жен быть способен уловить ее, и никто не сможет приготовить ее для него. Это не безразличие с моей стороны, просто он должен столкнуться с ней от­крыто, свободно и неожиданно.