Беседы с Кришнамурти

«Я способен на такое трудное исследование и об­наружение? В некотором роде, да. Я был хитер и целеустремлен в обладании, с той же самой энергией я могу теперь начинать исследовать свободу ума. Я хотел бы возвратиться, если можно, после того, как я поэкспериментирую с этим».

Желание и боль противоречия

Два человека были заняты рытьем длинной, уз­кой могилы. Это был рыхлая песчаная почва, с при­месью небольшого количества глины, и копание да­валось легко. Теперь они подравнивали углы моги­лы и придавали ей опрятный вид. Несколько пальм нависали над могилой, и на них были большие связки золотистых кокосовых орехов. На мужчинах были только набедренные повязки, их голые тела блесте­ли в лучах раннего утреннего солнца. Легкая почва была все еще влажной из-за недавних дождей, и листья деревьев, потревоженные нежным ветерком, искрились в ясном утреннем воздухе. Это был чу­десный день, и поскольку солнце только что пока­залось над верхушками деревьев, еще не было слиш­ком жарко. Море казалось бледно-синим и очень спокойным, а белые волны лениво накатывались на берег. В небе не было ни облачка, и убывающая луна еще находилась посередине неба. Трава ярко зеленела, повсюду летали птицы, перекликаясь раз­ными голосами. На земле царило великое умирот­ворение.

Поперек узкой траншеи мужчины поместили две длинных доски и поперек них положили канат. Их яркие набедренные повязки и темные, загорелые тела

придали жизнь пустой могиле, затем они ушли, и земля быстро высыхала на солнце. Это было боль­шое кладбище, без особого порядка, но ухоженное. Ряды белых надгробий с выгравированными имена­ми на них, потускнели из-за обильных дождей. Два садовника работали на кладбище целый день: поли­вая, подрезая, сажая и пропалывая. Один был вы­соким, а другой — низкорослым и полным. За ис­ключением набедренной повязки, и повязки на го­ловах, предохраняющей от палящего солнца, — на них ничего не было. Их кожа была почти черной. В дождливые дни, набедренная повязка также была единственным предметом одежды, и дожди смыва­ли загар с тел. Высокий поливал кустарник, кото­рый он только что посадил. Из большого, круглого, глиняного горшка с узким горлом он расплескивал воду на листья и цветы. Горшок блестел на солнце, как и мускулы его смуглого тела, передвигающего­ся с непринужденностью, и в том, как он стоял, было изящество и достоинство. За ним было приятно на­блюдать. Тени были длинными в утреннем солнце.