Беседы с Кришнамурти

Мы страдаем, потому что не видим суть страда­ния. Факт и наше воображение относительно факта полностью отличаются, уводя в двух различных направлениях. Если можно спросить, вы обеспокое­ны фактом, действительностью или просто идеей страдания?

«Вы не отвечаете на мой вопрос, сэр, — настаи­вал он. — Что я должен делать?»

Вы хотите убежать от страдания или быть свободным от него?

Если вы просто хотите убежать, тогда таблетка, вера, объяснение, развлечение может «помочь» с неизбежными последствиями зависимости, страха и так далее. Но если вы желаете быть свободным от горя, вы должны прекратить убегать и осознавать его без суждения, без выбора.

Вы должны наблюдать его, изучать, знать все его сокровенные уловки, тогда вы не будете пугаться его, и больше не будет яда жалости к себе. С пониманием горя появляется свобода от него. Что¬бы понимать горе, должно происходить фактическое его переживание, а не словесная фикция.

«Можно задать только один вопрос? — вмешался один из остальных. — Каким образом следует проживать обыденную жизнь?»

Как если бы вы жили в течение того единственного дня, в течение того единственного часа.

«Как?»

Если бы у вас был только один час, чтобы жить, что бы вы делали?

«Я действительно не знаю», — ответил он с тревогой.

Вы бы не организовали и исполнили то, что необходимо внешне, ваши дела, ваше желание и так далее? Вы бы не позвали вашу семью и друзей вместе и не попросили бы у них прощение за вред, который вам пришлось причинить им, и не простили бы их за всякий вред, который они могли бы причинить вам? Вы не умерли бы полностью по отношению ко всему, что связано с умом, с желания­ми к миру? И если это можно сделать за час, тогда это также может быть сделано за дни и годы, кото­рые остаются.

«Такое действительно возможно, сэр?»

Пробуйте это, и вы выясните.

Что означает быть серьезным?

Старик с длинной палкой в руке, сидевший на повозке был настолько тощим, что его кости высту­пали наружу. У него было доброе, морщинистое лицо, а кожа очень темной, сожженной палящим солнцем. Телега была нагружена дровами, и старик погонял быков ударами палки по их спинам. Они ехали дол­гий день из деревни в город. Извозчик и животные были измотаны, но нужно было осилить еще некото­рое расстояние. На морде быков была пена, и ста­рик, казалось, был готов остановиться, но присут­ствовала некая одержимость в том жилистом старом теле, и быки продолжили идти. Когда вы шли возле телеги, старик поймал ваш взгляд, улыбнулся и пре­кратил бить быков. Это были его быки, и он управ­лял ими в течение многих лет. Они знали, что он их обожал, и битье только временное явление. Он гла­дил их теперь, и они продолжили двигаться без по­нукания. Взгляд старика выражал терпение, уста­лость от бесконечно тяжелого труда. За дрова он не получит много денег, но этого будет достаточно, чтобы прожить какое-то время. Они будут отдыхать в течение ночи на обочине дороги, чтобы ранним утром отправиться домой. Телега будет пуста, а поездка назад — легче. Мы шли по дороге вместе, и быки, казалось, не возражали, чтобы незнакомец, который шел рядом, поглаживал их. Начинало темнеть, и че­рез время извозчик остановился, зажег лампу, пове­сил ее под телегой и направился дальше по направ­лению к шумному городу.