Слово как физиологический и лечебный фактор

Чтобы показать, как тонко в отдельных случаях врач должен под­ходить к пониманию причин, лежащих в основе невротического заболе­вания, приведем следующее наблюдение. ?

Больная Ф., 36 лет, домашняя хозяйка, обратилась в диспансер Украинского психоневрологического института летом 1947 г. с жалоба­ми на боли в голове и сердце, «выпирание глаз», бессонницу, потерю ин­тереса к жизни, приступы страха, сопровождающиеся сумеречным со­стоянием сознания и неправильным поведением. Во время таких при­ступов она тревожна, беспокойна, плачет. Ей кажется, что случилось несчастье. Ей делается страшно от того, что пропала ее дочь (в то вре­мя как дочь пошла в школу), и она начинает искать ее, заглядывая под кровати, в шкафы, за двери. Или же ей начинает казаться, что она ли­шилась своей семьи, и она начинает рыдать, оплакивая свое воображае­мое одиночество. В такие минуты на обращенную к ней речь не реаги­рует и успокоить ее не удается. Но, оставленная в покое, часа через пол­тора приходит в себя и успокаивается.

Такие состояния стали возникать около года назад. Перед этим она перенесла ангину и маточное кровотечение. По поводу своих жалоб по­стоянно обращается к врачам, лечится.

В неврологическом стационаре, где она находилась, был поставлен диагноз постинфекционного диэнцефаль'ного синдрома и проводилась противоинфекционная и дегидратационная терапия, но безрезультатно. Это лишь ухудшило ее состояние, усилило тревогу за здоровье и повы­сило наклонность к самовнушениям. Под влиянием жалоб других боль­ных стационара она все их симптомы находила у себя. По выходе из стационара стала бояться оставаться дома одна, мужа от себя не от­пускала. Не доверяя невропатологам, начала лечиться амбулаторно у одного из врачей-психотерапевтов. Получила 5 сеансов внушения в гип­нозе, во время этих сеансов спала, но облегчения это ей не дало, так как психотерапия была проведена неправильно, в отрыве от анамнеза.

После этого обратилась в Украинский психоневрологический дис­пансер. Здесь было замечено, что, несмотря на свои бесконечные жало­бы и большую словоохотливость, она с врачом не была откровенна и скрывала некоторые интимные стороны ее жизни. Так как в основе ее невротического состояния могла лежать оставшаяся невскрытой психо­гения, для больной были созданы условия, способствующие ее свобод­ным и длительным высказываниям об ее жизни до замужества и после него, об ее вкусах и интересах.

Таким путем в нескольких продолжительных анамнестических бе­седах с ней было установлено следующее. Вышла замуж по настоянию родных, мужа никогда не любила, жизнь свою считала «загубленной» неудачным замужеством и мирилась с создавшимся положением лишь потому, что материально муж ее хорошо обеспечивал. Но с весны 1947 г., когда материальное благополучие семьи резко ухудшилось, Ф., не при­выкшая ни в чем терпеть нужду, растерялась, плакала, сделалась при­дирчивей к мужу, домашнюю работу запустила, стала жаловаться на неприятные и мучительные ощущения в голове и теле и на то, что она «всем в тягость». Однако, высказывая опасения, что ее дочь может «за­болеть от недостатка питания», тем не менее сама не отказывала себе ни в чем, мотивируя это своей «болезнью».