|
– Не нервничай, это консьержка принесла книжку, – предсказываете вы ему. – Нет, Мадам Расту звонит дважды, как член семьи. – Тогда, наверное, посыльный с букетом цветов, – мечтаете вы. Увы, нет. Перед вами стоит Тома, предпоследний хахаль Милой Крошки, все еще живущий у нее в квартире. Ваше первое желание – снова захлопнуть дверь. Но он просовывает руку в щель, и вы боитесь ее сломать. – Мадам! Мне надо с вами поговорить! – умоляет он измученным голосом. – Не сейчас – я работаю! – сурово отвечаете вы. Он разражается рыданиями. – Я больше не могу! Я убью себя! Ну вот! Несколько секунд вы сомневаетесь. Но что, если этот псих говорит правду и действительно вскроет себе вены на коврике у вашей двери? Какой скандал! Промедление смерти подобно… И вы впускаете беднягу в свою гостиную, где он плюхается в кресло Мужчины. Вы вместе с восхищенным Котиком (“ У нас дома – лучше, чем в театре!”) – садитесь на диван. Молчание. Тома отчаянно хлюпает носом. Вы встаете и идете в кухню за тряпкой (чистой). Кандидат в самоубийцы прячет в ней лицо и сморкается, производя адский шум. – Я без ума от Ализы, – бормочет он в вашу тряпку. – Это женщина всей моей жизни. Если она меня бросит, я застрелюсь! – Спокойно! Спокойно! Все образуется… Вы в это не верите. Вы тем более не верите, что он покончит с собой. С вами такое уже было, когда вам было двадцать лет. Ваш воздыхатель не только не бросился с Эйфелевой башни, как обещал, но через два месяца после разрыва женился на какой-то паршивке-стюардессе. Похоже, их совместная жизнь не задалась. Так им и надо. Вы и через сорок лет все еще этому радуетесь. Юный Тома продолжает свои жалобы. – Она обещала любить меня всегда! Она даже написала мне это! Своей кровью!!! О-ля-ля! Да им на двоих не дашь больше десяти лет! – Знаете-ли, любовь – хрупкая вещь, – важно замечаете вы. БИПБИП….БИПБИП… Вы встаете и идете в свой кабинет на охоту за телефоном, который обнаруживаеся под ворохом бумаг. – Алло? У меня для тебя большая новость, – сообщает голос Милой Крошки. Вы относитесь к заявлению недоверчиво. Опять не слава Богу? – У меня тоже. Твой Тома здесь, – шепчете вы. – Кто? – То-ма! Не помнишь? Ты собственной кровью писала ему, что будешь всегда его любить! – Какого черта он делает в доме? – Он плачет. – Да пошел он…! – элегантно замечает ваша дочь. – Не говори так грубо. Кстати, это мне, а не тебе он свалился на голову. И хочет покончить с собой, если ты его бросишь. — 9 —
|