|
В принципе каждый элемент охоты являлся событием, которое имело эпизодический характер. Пока каждый ее эпизод не имел еще конкретного коллективного, значимого места в психологических процессах гоминид на данном этапе, но они уже были в состоянии подсознательно разделять структуру охоты как события на эпизоды в общем поле обобщенного представления о событиях. Это была та, необходимая для жизни информация, которой владели гоминиды в силу необходимости, но на данном этапе антропогенеза еще не было упорядоченной последовательности действий за исключением мелких эпизодов. Объем мозговой полости черепа Австралопитека афарского был в пределах 380 – 450 кубических сантиметров. Таким образом, он в принципе не отличался по объему от мозга шимпанзе, но при этом необходимо учитывать, что афары были меньше и по росту и по весу, чем эта современная обезьяна. Так, что меньшее по размеру тело с соответствующими энергетическими возможностями, со всеми его системами и функциями обслуживало такой сравнительно большой мозг(90). Поэтому мозг афара и шимпанзе принципиально несравнимы потому, что из-за своей большей энергетики он воспринимал больше сигналов из окружающей среды, а значит, был более совершенен. Бесконечное число опытов, которые должны были продемонстрировать способность обезьян манипулировать разнообразными предметами, говорят об огромных задатках их головного мозга и нервной системы, но в действительности в своей естественной среде обитания они используют свои возможности эпизодически, когда в этом появляется нужда. Уже у раннего Австралопитека афарского стали появляться конкретные, а значит отличные от животных отношения к агентам внешней среды. У животных, все агенты в основном не воспринимаются как таковые, а только как общий фон, из которого они вычленяют необходимые сигналы как значимые, в соответствии с образом их жизни, наработанного опыта, ситуаций и видового поведения. Из всего сказанного можно сделать вывод, что рождающаяся протокультура гоминид, как поле действия уже представляла, (в определенных рамках, конечно), условия и возможности действия. И что самое важное для безопасности, как для особей, так и для популяций в целом, бессознательно устанавливались границы для правильного и/или неправильного поведения в вопросах, которых инстинкты не касались. Бессознательное миллионы лет защищало нас от враждебного мира, а в настоящее время осталось в качестве составляющей нашего «Я». В следствие этого нельзя игнорировать ее проявление в повседневной жизни потому, что там сосредоточен опыт огромного количества наших предков, именно тех, которые дожили в нас до современности. — 241 —
|