|
Петербургским старушкам На стенах Ваших комнат в коммуналках пыльных Вся Вами прожитая жизнь висит. А в белых залах Северной Пальмиры Прах быстрых Ваших ног под креслами лежит. Не надо говорить (словами здесь не скажешь) Не передать листвы шум - барабаном. Нельзя понять Вас, не видав Ваш кров, Неравномерно выцветших обоев, Где пятна на стене – следы того, что Вас покинуло навечно, Перекочевав в прилавки антикваров.
Сейчас живём не так мы – быстро, скоро. Дела вступают вслед за мысли всплеском И помыслом желанья. Утрачена степенность рассуждений И кротости застенчивость.
Порой мне кажется, Что Вы передо мной, как перед старшим, Духовный занавес готовы приподнять, но – не решаетесь, Боясь остаться по недоразуменью моему не понятой. Ведь восемьдесят с лишним лет – не детство…
О, стены и офорты, висящие на них, местами покосившись, Вы говорите за хозяев ваших полнее во сто крат! Глядите на меня их прошлыми глазами, Кричите теми чувствами, которые в зрачках, Сейчас глядящих на меня, увяли. Что было в них тогда? *** Сидим, пьём чай. За разговором о Дорэ гравюрах Забыта цель визита моего. Надтреснутый и тихий глас Бестужевки не юной, — 72 —
|