|
В чём же состоит его вина? Во-первых, он не проникся необходимостью исключения из своей жизни такой угрозы, как болезнь. Во-вторых, не подготовил себя к внезапному заболеванию. В-третьих, переложил работу по спасению себя на посторонних. ЗДЕСЬ ВСЁ – МИРАЖ И ВСЁ ЗДЕСЬ – ДРАМА*В селе на пятьсот дворов не было больных. Изредка кто-то с похмелья не встанет, кто-то раны от весёлой драки лечит, кто-то в быту повредится, а так, чтобы простудиться, лишиться апетита или страдать недомоганием – нет, такого даже изредка не бывало. А коль нет больных, то и врач не нужен и больница ни к чему, и даже аптека. Но если уж случится небывалое и кому-то станет плохо, то зовут Пелагею Силовну – Палажку, как её звали и стар, и мал. Маленькая, худая, подвижная старушка, казалось, вся состоит только из одних большущих глаз. Она сразу бросала дела, умывала лицо речной водой, ладони натирала сухой травой, бросала взгляд на образа и семенила дробным шагом даже в дальние хаты. Подходила к страдальцу, замирала в молитвенной позе и казалась отрешённой от мира. Изредка только смахивала густой пот со лба. Так продолжалось около часа. По окончании лишь ей известного действа складывала пальцы вместе, подходила к тому времени разогретой печке и бросала из пустой щепотки хворобу в огонь. В печи начинался шум, потом гул, переходящий в завывание и, наконец, вал пламени через камин вылетал в трубу. Со словами утром встанет уходила. И всегда было так, как обещала: утром человек только осилившись мог вспомнить, что с ним было. Пытались благодарить, вручить подарок или деньги – ни разу не взяла. Если кого лишай накроет, короста по коже пойдёт, какой-то орган даст о себе знать, то зовут Назария Лукича. В последний раз он спасал ребёнка, голова которого сплошь была покрыта водянистыми пузырями. После третьих петухов в четверг завесив зеркала, усадил малыша на дубовую скамейку и дал в руки стакан с колодезной водой. Затем стал позади него и начал ладонями сдавливать воздух вокруг головы, как бы выталкивая из неё хворобу. Часто садился рядом, тяжело дышал, глотал слюну и подолгу отдыхал. К следующему четвергу почти половина пузырей сошла. Но работа над остальными была ещё более тягостной. Казалось, пузыри, уходя, уносили с собой и жизнь Лукича. И впрямь, к третьему четвер- гу вода в стакане помутнела, а он умер. Остался один очаг, на борь- бу с которым было потрачено тридцать лет медицинских усилий. — 5 —
|