|
Сами понимаете, когда у нас будут факелы, Хозяин не очень-то приблизится к нам. Шло много людей с факелами, и по шуму их шагов было ясно, что они идут в нашу сторону. Несколько человек отделились и пошли в левую сторону, несколько — в правую, но большая часть шла в нашем направлении. Это было правильно. И правильно, также, что мы разглядели странно одетого Ланглуа. Было совсем не тепло, но на нем была по-прежнему буйволиная куртка. Рядом — внушительная фигура, наверняка тот самый королевский прокурор. Еще факелы осветили пару ярко окрашенных касок: красную и зеленую. Мы подумали: «Это что, солдат пригнали?» Тем более, что группа эта двигалась быстро, и мы разглядели под касками яркие одежды. Солдаты? Нас это удивило: зачем еще солдаты? Оказалось, что, разумеется, никакие это не солдаты. Знаете, кто это был? Госпожа Тим, старшая егермейстерша, в красном бархатном капюшоне. А второй, которую мы узнали не сразу, оказалась дама из кафе «У дороги» под капюшоном от красивого манто госпожи Тим. Так что видите — Ланглуа вносит разные церемонии во все, не только в то, о чем я говорю, но и вообще во все. — Расчистите место, — сказал он. Сам понимаешь, как мы сразу расступились. И вот так, еще с одним стрелком в наших рядах (и с факелами! и с дамами!) мы двинулись вглубь шаламонского леса. Ружья, которые висели до этого на плече, мы сняли и несли теперь перед собой. Трещотки умолкли. Слышался только шум сотен шагов, наступавших вперед, да еще потрескивание факелов, пламя которых развевалось, как птицы, над нашими головами. И этого было достаточно. Наверное, зверь к этому времени уже успел уткнуться в каменную стену скалы, там, в глубине леса, потом повернул назад и уткнулся с нашей стороны в живую стену огня и людей. Должно быть, он кружил сейчас, как деревяшка в водовороте. Мы достаточно нашумели, чтобы он понял, что мы идем его убивать. В самый раз было вспомнить про «торжественную тишину»! Следов, разумеется, было много, сколько душе угодно, очень свежих и путаных. Зверь метался перед нами в диком танце. Причем бесшумно. А мы шумели и шагами, и факелами, не слишком много шумели, скорее мало, но все же шумели. А он — нет. — Стоп! — сказал Ланглуа. Он позвал некоего Кюрнье, садовника у Тимов (кстати, мы так и не увидели папашу Тима, так называемого старшего егермейстера). Мы негромко передали по рядам стрелков имя Кюрнье. Так же вполголоса пришел ответ, что он идет. Пришел. Он держал на поводке большую собаку. Вас, возможно, удивит, что мы не привели наших деревенских собак и что я даже не сказал, были они или нет. Так вот, наши собаки — овчарки или охотничьи. — 61 —
|