Рональдо. Двадцатиоднолетний гений.

Во время одного из нечастых выходных Рональдо и его подружка Надя решили принять приглашение итальянского футбольного агента Джованни Бранчини посетить Милан. Бранчини был очень хорошо рекомендован Рональдо его «владельцами», Питта и Мартинсом, которые отдавали себе отчет в том, что этот итальянец может сыграть жизненно важную роль в судьбе будущего трансфера в очень прибыльную серию «А».

Рональдо воспринял это путешествие как не более чем приятное времяпрепровождение нескольких дней. Он не пытался опровергнуть слухи об ужине с президентом «Интера» (Милан), поскольку сознавал, что некоторые могут трактовать это как его реальный переход.

Массимо Моратти добился от него принципиального согласия предоставить его клубу право преимущественной покупки, когда Рональдо решит уйти из «ПСВ».

Бранчини сводил Рональдо и Надю в собор Ля Скала и штаб‑квартиру «Интера», расположенную в «Сан Сиро Стадиум». Они также активно занимались покупками. Позднее Надя с гордостью показывала членам своей семьи и друзьям фотографии Армани, Мачино, отеля, украшенного канделябрами, и ужина, на котором она сидела напротив очень гостеприимного сеньора Бранчини и президента «Интера».

Во время этого путешествия Рональдо и Надя возвращались в отель, по меньшей мере, пять раз, чтобы заняться любовью и каждый раз после этого переодевались. «Они были похожи на двух „озабоченных“ подростков», — сказал один друг. — Как выяснилось потом, именно ими они и были». Это была памятная поездка, и Рональдо знал, что наступит день, когда он вернется туда.

Прошло несколько месяцев жизни в Голландии, и Рональдо, казалось, набрался уверенности. Он стал более непринужденно смеяться над собственными шутками и шутками других.

Когда в его дом в Эйндховене приходили друзья, он всегда считал своей обязанностью самому подать им напитки и даже с неподдельной учтивостью накрыть стол. Но его по‑прежнему смущала чрезмерная опека его матери.

Когда Соня рассказывала одному из гостей, что «Рональдо рожден, чтобы забивать голы», он довольно холодно сделал ей замечание.

Но вернемся в Бразилию, где многие из его старых друзей начали жаловаться, что они никогда не получали от него весточки. Он занял позицию, что это все осталось в прошлом. «Сейчас Надя — мой единственный друг», — сказал он одному из одноклубников по «ПСВ». Но он не забыл людей, как это сделали Каланго и Зи Карлос, он просто не хотел жить прошлым.

В Голландии реальность была такова, что он был бескультурным чужаком. Но он замечательно приспособился во многих аспектах. Он делал вид, что идет по жизни легко, его гардероб, так же как и гардероб Нади, пополнялся день ото дня. Дома он слушал самбу и регги. Он все лучше играл в теннис. Но, в отличие от большинства футболистов, он никогда не читал газет.