Семейная терапия

Тенденция обвинять родителей, особенно мать, за проблемы в семье стала ложным направлением эволюции, которое и поны­не не дает покоя этому полю. Однако важно понимать, что, об­ратив внимание на то, что происходит между детьми и родителя­ми, Фромм-Райхманн и Джонсон проложили путь семейной те­рапии.

Хотя важность семьи осознавалась, с матерями и детьми по-прежнему работали по отдельности, и между терапевтами разго­релась полемика на почве того, что это может поставить под уг­розу индивидуальные терапевтические отношения. Под довлею­щим влиянием психоанализа сформировался сильный акцент на душе отдельного человека с ее бессознательными конфликтами и иррациональными мотивациями. Попытки применить соци­альный подход к нарушениям в семейной жизни отвергались как «поверхностные» — ультимативный обвинительный акт клини­цистов-психоаналитиков.

Было заведено так, что, пока психиатры занимаются ребен-

50

Состояние семейной терапии

ком, социальный работник наблюдает мать. Консультирование матерей было вторичным по сравнению с первичной целью те­рапии ребенка. Основным назначением наблюдения за матерью было понижение эмоционального давления и тревоги, отведение враждебности от ребенка и изменение установок по воспитанию детей. В этой модели семья представлялась скорее как приложе­ние к ребенку, чем что-либо другое.

Предполагалось, что решение детских проблем может разре­шить и семейные проблемы. Иногда такое случается, но чаще всего этого не происходит. Характерологические проблемы лич­ности — только одна из проблем взаимодействий; остальные — интеракциональные. К сожалению, индивидуальная терапия мо­жет заставить человека еще больше углубиться в себя, оставив других членов семьи вне поля зрения. После анализа пациент может стать мудрее, но грусти и одиночества в его жизни приба­вится.

Наконец, в движении по работе с детьми произошел сдвиг акцента от видения родителей как вредных агентов к взгляду, что патология присуща отношениям между пациентами, родителями и другими значимыми людьми. Этот сдвиг имел основополагаю­щие последствия. Психопатология больше не локализовывалась внутри личности; родители перестали быть негодяями, а пациен­ты — жертвами. Теперь природа их интеракций воспринималась как проблема. Вместо стремления отлучить ребенка от семьи по­явилась задача улучшить взаимоотношения между детьми и ро­дителями. Вместо того чтобы тщетно пытаться отделять детей от семьи, специалисты начали помогать семьям поддерживать их детей.