|
Инт.: Как я понимаю, вы по-прежнему преданы идеям, которым когда-то посвятили себя, и с оптимистическим фатализмом смотрите вперед – неважно, много ли дано осуществить. Никогда не испытывали разочарования? З.: А есть у меня причины? Благодарю судьбу, что оказался в Соединенных Штатах в достаточно юном возрасте. И поэтому смог хорошо выучить английский – настолько хорошо, что выучился неплохо писать на языке необыкновенно прекрасном, сильном. Еще благодарю свою звезду, что в стране, где живу, существуют свобода печати, академические свободы, правовая защита. Все это позволило мне насладиться величайшей роскошью и удовольствием – ясно мыслить и делиться мыслями с людьми. Оказалось, тут есть немало людей, которым интересно узнать, что я скажу. На самом деле я нисколько не разочаровался. Никогда не надеялся что-то изменить. Фактически, если бы мое "вмешательство" имело больший эффект, я решил бы, что ошибся в первоначальном диагнозе. "Пришлец в земле чужой" Интервью с Сальвадором Минухиным Ноябрь-декабрь 1984 Сегодня уже тысячи психотерапевтов знают, как Сальвадор Минухин работает с семьей. Семейным терапевтам знаком этот властный человек – его голос... отличное произношение... отличающийся своеобразием английский синтаксис... Голос убеждающий, притягивающий, повелительный, он поддевает, он смущает: все зависит от конкретного случая, и все служит одной цели – сподвигнуть семью к изменениям. Сеансы Минухина – это классика, образцы, на которые равняются психотерапевты. О стиле Минухина Джанет Малколм в "Нью-Йоркере" писала: "Жизнь, кажется, вещь путаная, скучноватая, бессвязная, утомляющая повторами – и требует крутой "редакторской" правки. Но наблюдать за сеансом Минухина – непосредственно или в записи – все равно что видеть искусно написанную, отлично поставленную и великолепно сыгранную пьесу". Однако живительное воздействие Минухина на семейную терапию не объясняется только его неоспоримым драматическим чутьем. Сверх вкуса к драме есть страсть и чувство ответственности. "Пациент у Минухина действительно на первом месте, – свидетельствует Клу Маданес, которую он в 1971 г. пригласил в Детскую консультативную клинику в Филадельфии обучать терапии говорящих на испанском. – Я поняла это очень скоро, появившись у него в консультации. Мне поручили выступить в качестве супервизора в его первичной беседе с семьей, в которой девочка-подросток слышала голоса и резала себе запястья лезвием бритвы. Я думала, что смогла бы уберечь девочку от стационара, обязав родителей смотреть за ней, следить, чтобы не произошло попытки самоубийства. Мне в моем решении требовалась поддержка кого-нибудь из психиатров, нужно было также обеспечить специальную помощь по вызову в выходные (на случай необходимости). — 85 —
|