|
День клонится к вечеру – семидесятилетняя Палаззоли уже три часа ведет сеанс с семьей Сантини, успев дважды проконсультироваться со Стефано Чирилло и Анной Марией Соррентино, входящими в ее нынешнюю команду. Команда считает, что в семейной головоломке концы с концами сошлись. Сеанс приближается к кульминации. Палаззоли, поворачиваясь к Родольфо, спрашивает: "Если ваша мать решит развестись, с кем вы хотите жить?" "С мамой", – отвечает Родольфо, который остается в доме у матери с тех пор, как у него обнаружились признаки душевной болезни. Впервые мать в этой семье, всегда доверявшая воспитание детей мужу, взялась присматривать за сыном. "Почему же вам надо было тронуться умом, чтобы найти место рядом с матерью! А в здравом уме вы не могли этого добиться? Разве она не могла побеспокоиться за вас, пока вы еще не свихнулись?" "Нет", – отвечает Родольфо. Палаззоли, поворачиваясь к синьору Сантини, устремляет на него вопросительный взгляд. "Может быть, вы, синьор, – говорит она, – сделав любовницей прислугу, "подвинули" вашего сына на сторону матери?" За "зеркалом" Чирилло и Соррентино вдруг вскакивают: пугаются, что действие отклонилось от правильного сценария. "Нет, нет! Он не принимает сторону матери! – восклицает Чирилло. – Мара упускает суть". – Чирилло выходит, стучит в дверь кабинета, зовет Палаззоли за "зеркало". Волнуясь, он сообщает, что увидел "на сцене": "Родольфо хочет остаться с матерью, чтобы заставить ее продолжить игру!" – говорит он. Палаззоли, скрестив руки, поглядев на Чирилло со вниманием школьницы, просияла. "Замечательно! – восклицает она и вскидывает руки в неподдельной радости. – Очень вам благодарна". Она поворачивается ко мне, постороннему зрителю, и говорит: "Теперь я попрощаюсь с Родольфо, потому что нам все ясно. Как мы себе представляем, Родольфо считает отца растяпой. Он хочет остаться с матерью, чтобы целовать ее, быть с ней нежным, в общем, чтобы показать отцу, что вот он, Родольфо, – настоящий мужчина, морж, а не моржонок. Когда разберешься, в чем дело, дальше становится легко. Но без команды разобраться совсем непросто. Палаззоли возвращается в кабинет, чтобы продолжить сеанс, и с жаром произносит заключение всей команды. Никаких парадоксов – цель одна: "вытолкнуть" Родольфо, вставшего между родителями. "Родольфо хочет присвоить всю нежность матери, которой, как он считает, отец-дурак не сумел добиться". Палаззоли поворачивается к синьоре Сантини: "Если вы разведетесь, Родольфо вынудит вас тридцать лет только и делать, что нежничать с ним". Палаззоли поворачивается к синьору Сантини: "Вы проиграли, синьор, а вот Родольфо оказался в выигрыше. Он заполучил мать... хотя и очень дорогой ценой – ему пришлось утратить душевное равновесие". И поворачиваясь к Родольфо, она говорит: "А вы, Родольфо, заготовили "текст": "Прощай, отец, теперь, когда мать разведется, я буду жить с ней и мне достанется вся ласка, которую ты, в здравом уме, не сумел получить". Но это дурацкий план". Она снова поворачивается к синьоре Сантини: "Если вы разведетесь, синьора, вы кончите тем, что будете жить в полном подчинении у сына. Родольфо будет многие годы помыкать вами". — 150 —
|