|
Афоризмы удивительно разнообразны, и Диоген приводит их без всякой системы и порядка, смешивая, как обычно, важное с неважным, серьезное с пустяковым. По всем этим афоризмам и изречениям, вообще говоря, трудно представить себе философский облик данного мыслителя. У каждого мыслителя, что касается афоризмов и изречений, почти всегда можно найти что-нибудь, о чем говорится и в биографии какого-нибудь другого философа. Поэтому, чтобы составить себе хотя бы некоторое осмысленное представление обо всех этих афоризмах и изречениях Диогена Лаэрция, мы попробуем просто классифицировать их по содержанию, не гоняясь за увязкой их с тем или другим философом и пользуясь при этом киническими материалами как наиболее яркими. Ввиду чрезвычайной описательности биографических сведений у Диогена Лаэрция и почти полного отсутствия всякого критицизма в отношении всех этих афоризмов и изречений установить какую-либо существенную связь их с тем или иным философом чрезвычайно трудно, а вернее, и совсем невозможно. Во-первых, попадается довольно много изречений теоретического характера, хотя теория эта больше жизненная и бытовая, чем логическая. Из чисто логических афоризмов обращает на себя внимание то, что Антисфен сказал о понятии (logos): "Понятие есть то, что раскрывает, что есть или чем бывает тот или иной предмет" (VI, 3). Этот же философ на вопрос, что дала ему философия, ответил довольно значительно и теоретически: "Умение беседовать с самим собой" (VI 6). Тому же Антисфену один диогеновский источник приписывает слова, что "разумение - незыблемая твердыня: ее не сокрушить силой и не одолеть изменой. Стены ее должны быть сложены из неопровержимых суждений" (VI 12). У Антисфена мы находим также ряд теоретических изречений, но уже этического характера - о благородстве добродетели, о непобедимости добродетельного мудреца, о тождестве доброго и прекрасного, о единстве добродетели для мужчин и женщин. Диоген Синопский говорил, что "судьбе он противопоставляет мужество, закону - природу, страстям - разум" (VI 38). Интересен спор Диогена с Платоном: говоря об идеях последнего, Диоген утверждал, что он не видит "чашности" и "стольности", но видит чашу и стол. Платон же ему отвечал, что для чаши и стола у Диогена есть глаза, а для "чашности" и "стольности" у него нет разума. Этот рассказ Диогена Лаэрция тоже имеет безусловный теоретико-философский смысл. Но прочие изречения Диогена Синопского почти только этические. Во-вторых, что касается специально киников, то нужно считать вполне естественным обильное наличие у них разного рода изречений, свидетельствующих об их борьбе с тогдашними культурными традициями и с тем, что они считали необоснованными предрассудками. О Диогене Синопском: "Когда кто-то привел его в роскошное жилище и не позволил плевать, он, откашлявшись, сплюнул в лицо спутнику, заявив, что не нашел места хуже" (VI 32). О том же Диогене читаем: "Однажды он закричал: "Эй, люди!" - но, когда сбежался народ, напустился на него с палкой, приговаривая: "Я звал людей, а не мерзавцев"" (там же). После окончания театрального представления, когда зрители уже уходили из театра, Диоген стал пробираться в театр, а на вопрос, зачем он это делает, ответил: "Именно так я и стараюсь поступать всю свою жизнь" (VI 64). Он завтракал на площади, рассуждая: "Если завтракать прилично, то прилично и завтракать на площади; но завтракать прилично, следовательно, прилично и завтракать на площади" (VI 38). — 355 —
|