|
Такое понимание нации, пишет Н. Медведев[159], было преобладающим в мире с эпохи Французской революции XVIII в. вплоть до национально-освободительных движений XX в. в регионах Азии и Африки. Как создатели национальных государств в Европе в XVIII, XIX вв., так и лидеры антиколониальных движений (Ганди, Неру, Мандела, Мугабе, Бхутто) никогда не ставили целью создавать государство по этническому или расовому признаку и реализовывать принципы «один народ (в этнокультурном смысле) — одно государство», более того, они были решительными противниками трайболизма и этнического сепаратизма. Сильной стороной этой концепции, считает Н. Медведев, является то, что она опирается на демократические и гуманитарные принципы цивилизационного процесса, когда этнос рассматривается не как субъект политики, а как носитель определенной культуры. Так смотрят на этнос сегодняшние европейцы, у которых весьма популярна идея «общеевропейского дома». На этой основе собственно и строится политика межгосударственных и межрегиональных отношений в Европейском Союзе. Слабой стороной является, чрезмерный акцент в определении «нации» только на «социальное согражданство». При таком подходе фактически исключается этническое начало, не раскрываются специфические признаки нации как этносоциальной общности и государственного образования[160]. Итак, что же такое нация? В большинстве западных учебников политологии исходят из следующего определения понятия «нация» и генезиса этого понятия: «нации (от лат. nasci — родиться) — это сложный феномен, образуемый совокупностью культурных, политических и психологических факторов. В культурном измерении нации представляют собой общность людей, связанных между собой общими обычаями, языком, религией и исторической судьбой. В политическом измерении нация — это общность людей, осознающая себя как естественно сложившееся политическое сообщество, что чаще всего находит выражение в стремлении к обретению — или сохранению — государственности, а также в присущем этой нации гражданском самосознании. Наконец, в психологическом аспекте нации предстают общностью людей, связанных отношениями внутренней лояльности и патриотизма. Последнее, однако, не является объективной предпосылкой принадлежности к нации, — человек принадлежит к ней и в отсутствии этих установок»[161]. Проведенное С. Степановым исследование генезиса данного понятия показывает, что в объяснении его сущности и содержания встречаются множество различных, порой несовпадающих, взглядов. Так, И. Г. Фихте делил нации на «нормальные» и «дикие», неспособные к «духовному творчеству». Э. Ренан справедливо утверждал, что нацию нельзя сводить к той или иной расе. Раса указывает «на родство по крови», а нации могут складываться в процессе совместной жизни и «перемешивания» представителей разных рас. «Самые большие страны — Англия, Франция, Италия — это те, в которых кровь наиболее перемешена[162]. Именно данное обстоятельство характеризует нации этих стран. Поистине нет нации, все представители, которой относились бы к одной расе. В отличие от И. Фихте, Э. Ренан противник расизма и шовинизма. Немецкий социолог М. Вебер, критиковал традиционные признаки нации на примере евро-американских наций и определял нацию как этническую общность, стремящуюся к созданию своего государства, способного создать условия для воспроизводства (сохранения) и развития данных природокультурных ценностей (русских, латышских, татарских и др.). Он также рассматривал нацию как естественное место воспроизводства и развития природокультурных ценностей, таких как физический и психологический тип, язык и религия, культурные традиции и т.п.[163] — 63 —
|