Юнг и постъюнгианцы

Эти замечания о Бионе оставляют поле для дальнейшего рассмотрения в главе 5 того, как отношения содержащего - со­держимого между матерью и ребенком помогают преобразова­нию прото-мыслей в собственно мысли и в понятия.

ПАРАЛЛЕЛИ С ПСИХОАНАЛИЗОМ: АРХЕТИПЫ И БЕССОЗНАТЕЛЬНАЯ ФАНТАЗИЯ

Юнг и Фрейд спорили о том, насколько буквально следует воспринимать аналитический материал относительно половых отношений родителей. Вопрос состоит в том, может ли взрослый человек дать то, что похоже на реальные воспоминания, но ока­зывается, фактически, более поздними фантазиями. Несмотря на то, что Фрейд настаивал на фактах, он хотел знать, откуда мо­гут взяться более поздние фантазии. В "Лекциях по введению в психоанализ" (1916-17) Фрейд писал:

"Не может быть сомнения в том, что источники (фантазий) — в инстинктах; но тем не менее остается объяснить, почему одни и те же фантазии с одним и тем же содержанием воз­никают в каждом случае. У меня готов ответ, который, я знаю, покажется Вам слишком смелым. Мне кажется, что ... первичные фантазии, и без сомнения еще ряд фантазий — это филогенетическое наследие. В них человек выходит за пределы собственных переживаний к исходным переживани­ям в точках, где его собственное переживание было слишком рудиментарным... Я неоднократно приходил к предположе­нию о том, что в психологии невроза заложено нечто более древнее из истории человечества, чем в каком-либо другом источнике" (с. 418).

В другом месте Фрейд говорит о существовании до-субъективных схем, которые, возможно, были достаточно силь­ны для того, чтобы доминировать над переживаниями человека. "Всякий раз, когда доказывают, что переживания неспособны соответствовать наследственной схеме, они перемоделируются в воображении" (Freud, 1918, с. 119). Мы можем не согласиться с Ламаркианским подтекстом Фрейда, т.е. с его предположением о том, что первичные фантазии — это остатки особых воспоми­наний о доисторических переживаниях — но для юнгианского аналитического психолога не должно быть проблем с понятием до-субъективной схемы.

Еще один пример этого скрытого консенсуса: в "Языке психоанализа" (1980) Лапланш и Понталис указывают, что все так называемые первичные фантазии соотносятся с истоками и что как коллективные мифы, они, видимо, обеспечивают пред­ставление и "решение" того, что составляет загадку для ребенка" (с. 332).

Однако психоанализ ближе всего подходит к согласию с архетипической теорией в понятии бессознательной фантазии у Клейн. Несмотря на то, что эта концепция была принята боль­шинством комментаторов, некоторые авторы решили вместо этого сравнить архетипы с внутренними объектами (например, Dry, 1961, с. 303; Storr, 1973, с. 48). В то время как внутрен­ние объекты должны иметь архетипический компонент, они так­же происходят из внешнего мира и, следовательно, не являются структурами и не обладают предрасполагающей силой архетипа или врожденной модели. Я не согласен со Сторром, когда, об­суждая очень иррациональные образы , он говорит: вряд ли важной называть ли их архетипами или внутренними объектами" (там ж1, с. 44).