Юнг и постъюнгианцы

Лично я полагаю, что стоит сохранить эти слова, потому что, во-первых, разработка Юнгом этих идей предшествует многим соответствующим разработкам. Во-вторых, потому что архетипическая теория и ее язык хорошо подходят как для куль­турного анализа, так и для клинического варианта структурализ­ма. В-третьих, в силу парадоксальной причины: одна из проблем врожденных структур состоит, как мы видели, в том, что прив­носится личностный элемент не как равновесный фактор, но, скорее, как побочный продукт или нечто сопутствующее. Архе­типическая теория полезна, потому что ее пространство и значение соответствуют личностному измерению. Я говорю о легкости, с какой личный и структурный элементы можно рас­сматривать в сочетании или разграничено. Теперь обратимся к попыткам некоторых постъюнгианцев поработать со смешением или с разграничением.

НЕРАЗДЕЛИМОСТЬ ЛИЧНОГО И КОЛЛЕКТИВНОГО БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

Это название ключевой работы Вильяме (1963а). Она под­вергает сомнению значимость разделения на коллективное и личное бессознательное. Это разделение она рассматривает как начавшееся со времени разрыва Фрейда и Юнга. Юнг "отдал личное бессознательное Фрейду" (с. 78), а коллективное бес­сознательное и архетипы стали его владением.

Расщепление привело к любопытной ситуации, которая очень сильно изменилась за последние годы. Типичный фрей­довский анализант был моложе 35 лет, и работа концентрирова­лась на сексуальном и социальном развитии. Типичный юнгианский анализант находился во второй половине жизни, и предпо­лагалось, что его больше интересует индивидуация и архетипические образы. Конечно, Юнг сознавал, что психотики могут про­дуцировать возвышенные архетипические образы: и что слабое эго сдастся под их напором, т.е. не сможет жить индивидуальной жизнью вовсе, будет биться между архетипическими поляр­ностями.

Вильяме предлагает две формулировки, которые предназна­чены для того, чтобы дать интегрированную личностно-коллективную модель бессознательного. Ее первая идея такова:

"ничто в личном бессознательном не должно подавляться, кроме того случая, когда эго чувствует угрозу со стороны архетипической силы" (там же, с. 79).

Она имеет в виду, что эго не может ассимилировать чисто архетипическое содержание и что образы бессознательной фантазии требуют очеловечивания и персонализации, прежде чем они мо­гут быть интегрированы; иначе они будут подавлены. Ее второе положение таково:

"Архетипическая деятельность, формирующая индивидуаль­ный миф, зависит от материала, который дает личное бес­сознательное" (там же, с. 79).