|
Мы, обыкновенные сегодняшние взрослые люди, воспринимаем типичный уличный автомобильный гудок как таковой благодаря существующим правилам дорожного движения. Для наших детей тот же автомобильный гудок несет гораздо больше информации, поскольку они совсем иначе относятся к автомобилю. Они различают, например, гудок фирмы «Бош» и гудки других марок. При более длительной практике и более пристальном интересе можно научиться узнавать автомобиль г–на NN по индивидуальному гудку (как это иногда и происходит). Давно уже известно, что мы узнаем по голосу не только мужчин, женщин и детей, но и многое другое. Мы различаем наших ближних по их однозначно «индивидуальным гудкам». Голос, раздающийся из невидимого пространства и отвечающий «я» на вопрос «кто там?», рассчитан именно на такую способность адресата. По–моему, подобные случаи очень близко подводят нас к пониманию психологического источника происхождения оформленного слова «я». Итак, подведем итоги анализа слов типа «здесь» и «я». Основную функцию слова «здесь» Бругман на редкость удачно определяет как «в первую очередь направление взгляда на местоположение говорящего». Праслово «я» (если его можно так коротко назвать, прибегнув к психологическому упрощению) понуждает адресата, Во–первых, к аналогичному и, Во–вторых, к иному действию. Неоспоримы некоторые замечания, брошенные вскользь Бругманом, изучавшим, как правило, лишь позиционные указательные слова. В простейших случаях слово «я», как и «здесь», стимулирует поиск взглядом говорящего, первую фазу реакции слушающего. Мой собеседник должен посмотреть сюда, если это возможно, или по крайней мере прислушаться ко мне, но совсем не так, как при слове «здесь», когда он пытается определить мое местоположение. Он должен бросить на говорящего физиогномический взгляд, воспринимая при этом нечто, касающееся того, кто произносит в живом общении слово «я». Может быть, при этом нужно обратить внимание на доступные зрению экспрессивные жесты или особенности голоса, или опознать личность говорящего, для чего обычно используются имена собственные, или выполнить более сложную задачу. Сформулируем вывод: чистое «здесь» функционирует как позиционный, а чистое «я»—как индивидуальный сигнал отправителя языкового сообщения. Все говорящие, принадлежащие к той или иной языковой общности, во всех мыслимых ситуациях употребляют одни и те же словесные формы, а именно «здесь» в первом случае и «я» — во втором, но необходимое наполнение следует искать в пространственном источнике звука для чистого «здесь» и в индивидуальном характере голоса для чистого «я». — 77 —
|