|
В таких немецких звукоподражательных словах, как surren 'шипеть' — knarren 'скрипеть' — klirren 'звенеть', соответствующие свойства действительности отчасти соотносятся со звуковыми детерминантами и — а — i. Оставим пока без внимания теоретиков звукоподражательности, чьи исследовательские интересы обращены лишь к неясным проблемам происхождения языка, с их гипотезой о том, что подобная структура слов была некогда характерна для языка в целом. Быть может, в далеком прошлом и имела место абсолютно свободная (или по крайней мере более свободная, чем ныне) звукоизобразительность. Но в настоящее время гласные в любом языке употребляются приблизительно так же, как цвета в геральдике. В настоящей геральдике используется только строго определенное число цветов, точно так же, как в современном языке используются строго определенные гласные фонемы. Носители кавказских языков обходятся лишь тремя значениями параметра насыщенности там, где носители немецкого языка имеют в своем распоряжении с учетом признака яркости восемь, а с учетом признака длительности — приблизительно шестнадцать значений (не считая дифтонгов). Наш геральдический экскурс был отнюдь не случаен. В этой области тоже существуют более богатые и более бедные системы, а также имеются и другие аналогии с языком. Если считать, что с помощью красок на поверхности герба передается не что иное, как пестрый мир вещей, то всякие ограничения, касающиеся живописных оттенков, представляются решительно неуместными. Точно так же следует относиться и к ограничениям на выбор гласных, если считать, что гласные принимают (или прежде принимали) участие в изображении свойств вещей. Для чего тогда нужна в обоих случаях небольшая система дискретных, легко перечислимых, строго определенных единиц? На этот вопрос никто из немногочисленных сто ронников «чисто изобразительного» подхода ответить не смог бы. Напротив, приверженное символике средневековье прекрасно знало, почему следует ограничивать число геральдических цветов и стремиться привести их в систему — потому что сочетания этих цветов (и других элементарных символов) должны образовывать определенный набор легко отличимых друг от друга гербов с ясным смыслом. Точно так же и гласные (совместно с согласными) призваны в определенных сочетаниях формировать особые приметы определенных слов. Для этой цели они (как и любые знаки) должны быть отождествимы, то есть достаточно четко противопоставлены другим, подобным им единицам. Именно для этого необходима система, именно для этого единицы должны составлять небольшое обозримое множество. — 231 —
|