|
А теперь кое о чем другом. Схоласты в русле платоновско—аристотелевского направления охотно предавались философским размышлениям о языке; так, они задавали вопрос, как связаны с миром Nomina, являются ли они чем—либо большим или иным, нежели flatus vocis, и какое познавательное содержание они предоставляют их потребителю. Будучи теоретиками языка, отбросим все метафизическое в различных ответах схоластов на этот вопрос и отметим в споре об универсалиях нечто важное для хода наших рассуждений. Современный теоретик языка обратит внимание на одно положение, благодаря которому может быть продолжена и последовательно достроена схоластическая модель языкового понятийного знака. Символически изобразим известное flatus vocis в виде круга; это чувственно воспринимаемое явление в языковом знаке, таком, как «Pferd». То, чего касались спор и размышления, репрезентируемое такого репрезентанта обозначает четырехугольник. Схоласты, как любые логики, понимали, что в выражениях типа das Pferd ist kein Wiederkдuer 'Лошадь не жвачное животное' звучание «Pferd» репрезентирует не конкретный объект, а абстрактную и общую сущность. Изобразим это в виде маленького заштрихованного четырехугольника, поскольку абстрактная сущность обнаруживает часть тех же самых свойств, которыми обладает соответствующий конкретный объект. Со звучанием ; «Pferd» связан исключительно или преимущественно либо в крайнем случае наряду с большим четырехугольником маленький четырехугольник, вид «лошадь» как таковой: Единственный вопрос: а что. если эту фигуру объективно следовало бы представить иначе? Например, так: Действительно, такое исправление оказалось необходимым и плодотворным в эмпирической работе языковеда. Его требует именно фонология, поскольку не вся конкретная звуковая материя (flatus vocis), но лишь совокупность ее релевантных моментов имеет решающее значение для назывной функции языкового знака. Общий закон сематологии заключается в том, что все предметы и процессы в мире, используемые нами как знаки, употребляются по принципу абстрактивной релевантности. Когда, например, применяют сигнальные огни в пароходстве, на железной дороге, в уличном движении, то действуют соглашения типа: красный ? опасность, проезд запрещен; зеленый ? опасности нет, проезд свободен, Само собой разумеется, что каждый сигнальный объект, используемый мной, каждый фонарь будет конкретным предметом с неисчерпаемым количеством признаков, таких, как внешний вид и величина. Но для движения и партнера по движению релевантен лишь один момент соглашения — красный цвет или зеленый. Аналогично обстоит дело со звучанием имен, но это не бросается в глаза. Когда «то же самое» слово Pferd произносится сотнями немцев, оно каждый раз звучит несколько по—иному; по различию в голосе я узнаю своих знакомых и часто по звучанию слов определяю настроение знакомых и незнакомых людей. Различия в звучании слов значимы для патогномики и физиогномики, но иррелевантны для назывной функции немецкого слова Pferd. — 184 —
|