|
Не могу представить себе, что в девственных лесах можно было бы обнаружить нечто существенно иное при достоверных наблюдениях: primum vivere, deinde philosophari[180]. Чтобы жить, нужно учиться, достаточно успешно собирать плоды, охотиться и т.д. и при этом, как ребенок, подниматься с одной ступени опыта на другую. Когда все это происходит в коллективе в результате изобретения и употребления назывных слов, то проблема «признаков», отраженных в названиях, решается в зависимости от того, насколько они соответствуют внешнему виду и поведению называемых объектов. Теоретик, захотевший оспорить мудрость здравого смысла, сначала должен был бы опровергнуть представления лучших современных знатоков пигмеев и детской психологии и доказать, что он в состоянии конструктивно довести до конца идею о всецело магическом устройстве жизни, касающемся, естественно, жизнеспособных людей. Жизнеспособны на своем жизненном пространстве современные так называемые примитивные народы, такими же должны были быть и наши предки, иначе ни они сами, ни их потомки не выдержали бы естественного отбора. Наш тезис о простоте вначале — при первом наименовании — и в конце — в науках — оставляет место для промежуточной стадии, когда мы имеем дело с уже неживым, стершимся или мертвым этимоном, но когда еще не возникли вновь упрощающие новообразования. Именно эту стадию сначала заметили психологи мышления, коим я и сам был два десятилетия назад, пытавшиеся самостоятельно выяснить на конкретных примерах употребления слов, что имеет в виду и представляет себе говорящий и слушающий потребитель языкового знака типа Pferd. Один из их общих выводов, актуальный и до настоящего времени, заключался в дифференциации подразумевания и (наглядного) представления; второй вывод воплотился в понятии «сфера», которое использовали многие прежние психологи мышления и наиболее адекватную интерпретацию которого предложила Ш.Бюлер. Наблюдатели, обучавшиеся на методически безупречнейших и достовернейших опытах, все снова и снова отмечали, что часто вообще речь идет не о наглядных представлениях о вещах, а лишь о направленности (интенциях) думающего на тот или иной момент или элемент мира, воплощенного в его скрытом знании. Я сам говорил в этом смысле об «интенциях», а Ш.Бюлер показала, что качественная определенность (poiotes) того, на что нацелен в каждом отдельном случае рефлексирующий говорящий, сферически отграничивается от всего того, что не является в данный момент объектом его переживаний. «Pferd», если вернуться к этому примеру, грубо говоря, принадлежит в моем запасе знаний к сфере «животные» или «домашние животные». Такая сферическая организация обнаруживается в переживании также и там, где отсутствуют какие–либо конкретные образы предметов. Они отсутствуют в переживании рефлексирующего говорящего там и постольку, где и поскольку он в них не нуждается. — 181 —
|