|
Это условие, если его правильно понимать, действительно и для названий населенных пунктов на указателях, и для имен владельцев или производителей на предметах, изготовленных рукой человека. Ведь дорожный указатель имеет постоянное место на местности и несет на себе название места, и это название именует не сам указатель, а тот населенный пункт, на который он указывает. Именование населенного пункта осуществляется как бы дистанционно. И лишь чуть–чуть иначе несет имя владельца или изготовителя движимая собственность или предмет, сделанный рукой человека. Этикетки с именем изготовителя или собственника обозначают не качественную определенность (???????) обозначаемого предмета, а называют лицо, которое состоит с ним в известном нам отношении собственника или изготовителя. И если образное, краткое выражение «дистанционно», которым выше была обозначена функция дорожного указателя как носителя названия населенного пункта, будет понято восприимчивым читателем и принято им, то от того же самого читателя можно ожидать, что он аналогичным (конечно, не полностью идентичным) способом интерпретирует и обозначение владельца или изготовителя с помощью прикрепленного к предмету имени[143]. Общим для всего класса использований имен, о которых здесь говорится, является прикрепленность к предметам; мы предлагаем в таком случае говорить о симфизическом использовании[144]. Существуют пограничные случаи, которые по необходимости приходится учитывать. Так, например, современная изощренная реклама своеобразным образом атакует читателя, помещая изолированные названия товаров в газетах, на придорожных щитах, на стенах домов, и даже заставляет их появляться на голубом небе. Название, и ничего более. При этом предполагается, либо что атакованные таким способом психофизические системы сами дополнят необходимое и представят себе товар, либо что эти системы, не решив задачи, придут в благоприятное для рекламы состояние заинтересованности и при первом удобном случае появления прикрепленного имени обратят из психического побуждения внимание на него и тем самым на товар. Это психологически интересный случай, но не более. Имеет ли смысл вводить специальный термин для данного класса случаев использования языковых знаков? Безусловно, ибо прикрепленные названия часто функционируют как этикетки (Marke). Этикетки и метки (Male) привлекают обстоятельного языковеда–теоретика по нескольким причинам: этикетки и метки на предметах, естественные и искусственно нанесенные, очень интересны в сематологическом отношении и раскрывают сематологу нечто такое, что может быть интересным и для лингвистики. Достаточно вспомнить, например, что фонемы — это метки на тех звуковых целостностях, которые мы называем словами; фонемы — это метки на звуковом отрезке, называемом словом. И предметы (номинат назывных слов) должны обладать опознаваемыми различительными свойствами, где бы они ни оказались в поле чувственного восприятия говорящего и как бы ни нуждались в наименовании «каждый на свой лад». При этом часто обращается внимание на такие моменты, которые наивный носитель немецкого языка назвал бы истинными «метками или этикетками». Абстрактно мыслящий логик подойдет более обобщенно и использует термин «признаки» (Merkmale) для всех условий, которым должен отвечать предмет, чтобы ему можно было поставить в соответствие номинативное слово как знак понятия. С точки зрения терминологии слова «метка» и «этикетка» целесообразно применять по отношению к чувственно легко выделимым специальным знакам, само собой разумеется, естественным и искусственным; родимые пятна являются такими специальными знаками. Но очертить четкие границы этой группы вряд ли возможно. — 129 —
|