Теория языка

В средневековье, когда неистово увлекались символами, очень широко были распространены гербы, более благородные, нежели современные товарные знаки. Этикетки и гербы возникли, видимо, очень давно и имеют отчасти родственное происхождение. Ведь знаки собственности изобретал и почитал создающий и охраняющий собственность homo socialis. И тот же самый объединявшийся в социальные союзы человек создавал там, где это было необходимо, знаки своих союзов, знаки принадлежности к ним. Как известно, средневековые геральдические фигуры первоначально появились на стягах военных дружин и лишь с XIII столетия стали оформляться как наследственные символы собственности и главным образом как символы рода, что в некоторых случаях интересно с сематологической точки зрения. Вспомним, например, о том, как на вершине своего кратковременного существования (на протяжении трех или четырех столетий) рыцарский герб появлялся во время торжественных ристалищ. Герб помещали обычно на щите его владельца, и герб характеризовал того как рыцаря имярек. Но функция герба не ограничивалась ролью простого диакритического знака, герб прославлял род и повествовал также о личных достоинствах и судьбе своего владельца. А для этого ему, как всякому сложному репрезентативному средству, требовалось поле репрезентации (Darstellungsfeld). Поверхность щита была местом, где можно было поместить многое; ей был придан статус репрезентативного поля, и она была превращена в знаковое поле. На щите были верх и низ, правая и левая стороны, а многообразные его членения создавали большее или меньшее разнообразие синтаксически релевантных позиций для элементарных символов. Все вместе взятое вполне корректно называлось «полем» или «полями».

Тот факт, что при этом не развился целостный метод репрезентации объясняется, конечно, не недостаточностью внешних средств, не отсутствием необходимого богатства элементарных символов и полевых значимостей. Ни геральдические правила профессиональных герольдов того времени, ни университетские профессора геральдики не смогли удержать живое творчество в рамках четкой системы. Прусское главное геральдическое управление (с 1706 г.) занималось, по существу, лишь корректной регистрацией, а превосходно задуманная — с сематологической точки зрения — попытка обновить и реформировать геральдику, предпринятая Наполеоном, намеревавшимся последовательно и ясно отразить в гербах иерархию своего чиновного дворянства, не смогла закрепиться. Но в данном случае повлияли, по–видимому, не сематологические, а иные причины[146].