Стратегия жизни

В. Н. Волошинов раскрыл социальную ориента­цию слова на собеседника, учитывающую его со­циально-психологическую позицию. «Какой бы мо­мент выражения-высказывания мы ни взяли,— пи­сал В. Н. Волошинов,— он определяется реальными условиями данного высказывания, прежде всего ближайшей социальной ситуацией» 5. Слово ориен­тировано на собеседника, на то, кто этот собесед­ник: человек той же социальной группы или нет, выше или ниже стоящий (иерархический ранг собе­седника), связанный или не связанный с говорящим какими-либо тесными социальными узами (отец, брат, муж и т.п.). «Внутренний мир и мышление каждого человека,— отмечал В. Н. Волошинов,— имеет свою стабилизированную социальную аудито­рию, в атмосфере которой строятся его внутренние доводы, внутренние мотивы, оценки и т.д.» 6. В отличие от Л. С. Выготского, который принципи­ально ограничивался интерсубъективной стороной семантической категоризации, В. Н. Волошинов сумел раскрыть диалектику внешнего и внутреннего. Он показал вовлеченность внутреннего переживания в высказывание и в социально-психологическую ориен­тацию и ценностную направленность говорящего в за­висимости от социальной позиции его личности.

Открытие В. Н. Волошиновым принципиально незеркальной природы общения, т.е. разности позиций в диаде и диалоге, которое наиболее полно выражено в его литературоведческих работах, постепенно реа­лизуется в современных исследованиях диалогового характера мышления (В. М. Кучинсккй и др.).

С. Л. Рубинштейн, рассматривая становление речи ребенка, раскрыл, что ее этапы связаны сначала с потребностью ребенка понимать взрослого, затем — быть понятым взрослым 7. Здесь ярко видна зависи­мость развития мышления и речи от жизненных потребностей, в качестве которых здесь выступают потребности в общении, в понимании. Понимание представляет собой совершенно особую сторону мыш­ления, связанную именно с общением. По мере того как общение становится опосредованным — обще­нием с людьми другой культуры, другой эпохи,— потребность в понимании перестает удовлетворяться решением конкретных коммуникативных задач по­нимания данного человека и превращается в по­требность в информации, в чтении и т. д. Здесь пони­мание соединяется с тем теоретическим мышлением, которое не только констатирует и воспринимает ин­формацию, но и выдвигает задачи, проблемы, ставит вопросы.

Коммуникативный аспект мышления проявляется не только в понимании, но и в более теоретичной процедуре объяснения, которая, прежде всего, состоит в раскрытии причин и целей поведения людей, в отве­тах на вопросы «почему?» и «зачем?». Эта сторона мыслительной активности стала предметом обшир­ных исследований, которые выделяли так называе­мые атрибутивные процессы, т.е. причины поступков, возникновения мотивации. Но эта область была областью скорее социально-психологических исследо­ваний. Однако некоторые ученые выразили извест­ный скептицизм по поводу того, насколько сами люди действительно испытывают потребность раскрывать эти причины, а не социальные психологи в специаль­но организованных экспериментах толкают их на осмысление этих причин. Наконец, важнейшим ин­теллектуальным феноменом, который также стал предметом изучения психологов, явились так назы­ваемые экспектации (или атрибутивные проекции), т.е. ожидание данным человеком определенного отношения, мнении, оценок со стороны конкретных людей или группы в целом.