Сознание как парадокс

Поясню сказанное на примерах. В конкретном контексте любому слову приписывается некий смысл. Например, Наполеон — это человек (император, холерик, муж и пр.), а не коньяк, пасьянс или литературный персонаж; Оля Мещерская из упомянутого во вступлении рассказа Бу­нина — это гимназистка с лёгким дыханием. В результате умственной деятельности далее можно уточнить, что в данном контексте Наполеон — это не вообще человек, а французский полководец и император, а тем самым не корсиканец, не республиканец, не рядовой офицер и пр. Оля Мещерская — это, например, беспутная гимназистка с лёгким дыхани­ем, а не невинная школьница и т. п. Если осознанно думать о Наполеоне или об Оле Мещерской, то число отвергнутых альтернатив в процессе сознательного раздумья будет только возрастать.

Отсюда вытекает; с каждым следующим отверженном в про­цессе осознанной работы (умственной деятельности) происходит су­жение диапазона классообразования, т. е. диапазона эквивалентности. То, что ранее рассматривалось как синонимы, перестаёт так воспри­ниматься. Именно это описывает закон Ланге: с каждым шагом ужесточаются требования к точности соответствия. Именно такова динамика становления (осознания) перцептивного образа. Вспомните также исто­рическую преамбулу. Вот как Дж. Миллер описывал динамику создания

490

семантической модели: вначале предполагается любое возможное поло­жение дел («нечто» в терминологии Н. Н. Ланге); затем семантическая модель конкретизируется, отбрасывая неподходящие варианты, Правда, Миллер полагал, что такое описание противоречит по­вседневному опыту (интроспекции), т. е. что этот процесс не осознаёт­ся (хотя слово «сознание» Миллер, как и положено когнитивисту, пред­почитает избегать). Однако неосознанно осуществляется только создание тех или иных возможных вариантов. Выбор из имеющихся вариантов может хотя бы частично происходить вполне осознанно, т. е. в резуль­тате умственной деятельности. Процесс выбора протекает обычно чрез­вычайно быстро. Отвергнутые варианты, как отмечалось выше, далее не осознаются. Но нельзя осознавать выбор из альтернатив, уже ушед­ших из сознания. Поэтому впечатление неосознаваемости выбора объяс­нимо. Именно принципиальное отсутствие в последующем отвергну­тых вариантов на поверхности сознания должно создавать впечатление неосознанности самого процесса выбора. Тем не менее то, что в резуль­тате самой разнообразной сознательной (умственной) деятельности про­исходит осознанный выбор из подготовленных альтернатив, иногда можно наблюдать непосредственно в опыте.