Российский менталитет. Вопросы психологической теории и практики

Субъект — это человек, люди на высшем (для каждого из них) уровне активности, целостности, автономности и т. д. Субъектами являются личности, различные группы и общно­сти людей, все человечество в целом. Индивидуальное и обще­ственное сознание в сложнейшей взаимосвязи с бессознатель­ным — важнейшее качество любого из субъектов (индиви­дуального, группового, регионального и т. д.).

В течение последних нескольких лет вместо привычных терминов «сознательное», «психическое», «душа» (например, «русская душа») и т. д. или вместе с ними у нас стали широко использовать иностранный термин «менталитет*, «менталь-ность» и др. Это калька с английского слова mentality, озна­чающего ум, интеллект, умственное развитие, склад ума, умо­настроение и т. д. Появились уже и дефиниции нового терми­на. Бот, например, одна из них: «Менталитет — обобщенное понятие, отчасти образно-метафорическое, политико-публицис­тическое, обозначающее в широком смысле совокупность и специфическую форму организации, своеобразный склад раз­личных психических свойств и качеств, особенностей и прояв­лений. Используется главным образом для обозначения ори­гинального способа мышления, склада ума и даже умонаст­роений» [4, с. 174]. Например, национальный, региональный, мелкобуржуазный, демократический и т. д. склад ума. Следо­вательно, для разных субъектов — региональных, этнических и т. д. — характерен соответствующий менталитет. В частнос­ти, для российской ментальности свойственно единство (но не тождество) общероссийского и регионального умонастроений. Последнее часто называют еще провинциальным. Слово «про­винция» (не периферия!) употребляется в русском языке, по меньшей мере, в 3-х значениях: 1) административно-террито­риальная единица в России в XVIII в.; 2) единица админист-

i

российская и региональная (провинциальная) 41

ративно-территориального деления в некоторых современных государствах (Италия, Канада, Аргентина и др.); 3) местность, удаленная от столицы, от культурных центров. В последнем случае столичная ментальность (в Москве и Санкт-Петербурге) может иметь определенные преимущества для своего развития в силу большой концентрации учреждений науки и искусства. Однако при высоком социально-экономическом развитии лю­бой страны такая концентрация становится характерной и для ряда других — нестоличных — городов, которые тоже являют­ся культурными центрами. Что касается современной Москвы (и Подмосковья), то обычно недостаточно учитывают ее двоя­кую функцию: она — не только 1) столица, но и 2) один из многих регионов (провинций) нашей страны. Во втором случае она — как и все другие регионы — испытывала на себе и от­части по-прежнему испытывает давление центральной власти, не желающей учитывать интересы и вообще ментальность мос­квичей (например, так было в 1970-ые годы, когда разрабаты­вали Генеральный план развития Москвы). Иначе говоря, по­требности столицы и Москвы как региона очень часто не сов­падают и потому москвичи находятся по отношению к цен­тральной власти в таком же положении, что и жители других городов (вспомним, в частности, путч 1991 г.). Добавлю к это­му, что после Октябрьской революции 1917 г, все наши вожди и генсеки были уроженцами не Москвы или Петербурга, а со­всем других городов... Для них Москва не могла быть «малой родиной», а потому они плохо понимали московскую менталь­ность. Точно так же центральная власть посылала во все ре­гионы страны своих назначенцев и «наместников», которые часто не любили и даже презирали местные обычаи, нравы, традиции и т. д.