Хрестоматия по истории психологии. Период открытого кризиса

Здесь перед нами совершенно отчетливые примеры того, что мы называем мистической абстракцией, которая, при всем сво­ем отличии от логической абстракции, является тем не менее процессом, часто употребляющимся в первобытном мышлении. Если, действительно, среди условий абстрагирования (отвлече-чения) исключающее (т. е. производящее отбор и выделение признаков,— Ред.) внимание является одним из главных, если это внимание необходимо направляется на те черты и элементы объекта, которые имеют наибольший интерес и наибольшее значение в глазах субъекта, то мы ведь знаем, какие элементы и черты имеют наибольшие интерес и значение для мистиче­ского и пралогического мышления. Это прежде всего те черты и элементы, которые устанавливают связи между данными ви­димыми, осязаемыми предметами и тайными невидимыми сила­ми, которые циркулируют всюду, духами, призраками, душами и т. д., обеспечивающими предметам и существам мистические свойства и способности. <...>

Еще яснее, чем в абстрагировании, принципы и приемы, свойственные пр алогическому мышлению, выявляются в его обобщениях. < .. . >

«Пшеница, олень и «гикули» (священное растение) являются в известном смысле для гуичолов одной и той же вещью».

Это отождествление на первый взгляд кажется совершенно необъяснимым. Для того чтобы объяснить его, Лумгольц истол­ковывает его в утилитарном смысле: пшеница есть олень (в ка­честве питательного вещества), гикули есть олень (в качестве питательного вещества), наконец, пшеница есть гикули на том

305

же основании. Эти три вида предметов тождественны в той ме­ре, в какой они служат предметом питания для гуичолов. Это объяснение правдоподобно, оно, несомненно, усваивается и са­мими гуичолами по мере того, как формулы их старинных веро­ваний теряют для них свой 'первоначальный смысл. Однако, судя по изложению самого Лумгольца, для гуичолов, которые выражаются указанным образом, дело идет совершенно об иной вещи: именно мистические свойства этих существ и предметов, столь разных на наш взгляд, заставляют гуичолов соединять их в одно представление. Гикули является священным растени­ем, на сбор которого мужчины, предназначенные для этого и подготовившие себя целым рядом весьма сложных обрядов, от­правляются каждый год после торжественной церемонии. Сбор производится в отдаленном районе ценой крайних усилий и же­стоких лишений: существование и благополучие гуичолов мисти­чески связаны со сбором этого растения. В частности, урожай хлеба целиком зависит от этого. Если гикули нет или если оно не будет собрано со всеми полагающимися обрядами, то хлеб­ные поля не принесут обычной жатвы. Но и олени в их отноше­нии к племени наделены теми же мистическими чертами. Охота на оленей, которая имеет место в определенное время года, яв­ляется актом, религиозным по своей сущности. Благополучие гуичолов зависит от числа оленей, убитых в этот момент, точно так же, как зависит оно от количества собранного гикули: эта охота сопровождается теми же церемониальными обрядами, ей сопутствуют те же коллективные эмоции, с которыми связан сбор священного растения. Отсюда проистекает отождествление гикули, оленя и пшеницы, засвидетельствованное неоднократно. «Вне храма, направо от входа, была положена охапка соло­мы. На солому с предосторожностями положили оленя. С оле­нем, таким образом, обращались так же, как и со снопами пше­ницы, ибо в представлении индейцев пшеница есть олень. Со­гласно гуичолскому мифу, пшеница некогда была оленем».