Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории

215

стема Гегеля не оказала существенного влияния на развитие пси­хологической науки, однако глубоко разработанная им пробле­матика деятельности начинает проникать в 20-30ые годы нашего столетия в эту науку через учение К.Маркса, который на осно­ве созданной им принципиально новой философии преобразовал всю названную проблематику.

Свою философскую систему Маркс создавал в процессе все более глубокого позитивного преодоления основных изъянов и идеализма, и материализма, одновременно развивая их дости­жения. В «Тезисах о Фейербахе» (1845) он писал: «Главный не­достаток всего предшествовавшего материализма (включая и фейербаховский) заключается в том, что предмет, действитель­ность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как чувственно-человеческая деятель­ность, практика; не субъективно. Поэтому деятельная сторо­на, в противоположность материализму, развивалась абстрак­тно идеализмом — который, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой» [126, т. 42, с. 261]. От­сюда закономерно вытекает по-прежнему перспективный, принципиально важный (и для психологии) вывод Маркса о важнейшей роли практической (и теоретической) деятельнос­ти в формировании, самоизменении, саморазвитии человека и его психики.

Однако становление этого общего и до сих пор верного прин­ципа деятельности в качестве исходной основы нового направ­ления в развитии психологической науки очень сильно ослож­нилось историческими и социально-политическими условиями, значительно и весьма сурово повлиявшими на судьбы многих (прежде всего гуманитарно-общественных) наук. После 1917 г. в России и затем в ряде других стран учение Маркса было пре­вращено в государственную идеологию и даже своеобразную «религию», предельно догматизировано и во многом извраще­но. Все эти трагические перипетии в развитии науки можно те­перь серьезно и все более глубоко анализировать в нашей стра­не в результате перестройки 1985-91 гг., когда мы обрели, на­конец, свободу мысли, слова и отчасти действия.

После августовского путча 1991 г. и его поражения офици­альная идеология нашего государства окончательно потерпела крах. Поэтому особенно остро и совсем открыто встал исходный и наиболее общий вопрос о подлинной роли учения Маркса во всей нашей послеоктябрьской истории, в частности, в развитии

216

психологической науки. Этот вопрос, конечно, многократно под­нимался и раньше, но он обсуждался в основном в кулуарах, «на кухне», в ходе лишь доверительного общения, а не в открытой печати и не с официальных трибун и кафедр. Теперь его предель­но искреннее научное обсуждение приобретает исключительно важное общественное звучание и тем самым носит личностный, даже, быть может, исповедальный характер.