|
Погруженный в хаос тягостных чувственных переживаний, не обладая достаточно развитым категориальным аппаратом их опосредования, ребенок испытывает острую нужду в Другом. Выступая в качестве принимающего Другого, психотерапевт должен: не бояться разделить и пережить вместе травматичный эмоционально-чувственный опыт; помочь "обжить" его на языке образов действий, символов; обладать мужеством и честностью, чтобы поддержать пациента в поиске точных слов для называния вещей своими именами; позволить выразить гнев, горечь, обиду, стыд и адресовать их; разделить боль утраты, оплакать потерю; простить и принять прошлое, каким оно действительно было, и настоящее — какое оно есть. В успешной психотерапевтической работе достигается интеграция живого непосредственно-чувственного переживания здесь-и-те-перь-действительности с ее представленностью на языке значений и смыслов. Символизация. Согласно традиционной трактовке психоанализа, символ служит замещением запретного желания, его "невинным" прикрытием и частичным исполнением. Так, в известном примере из "Психологии обыденной жизни" З.Фрейд ссылается на детские воспоминания своего пациента в 5-летнем возрасте, старающегося с помощью своей молодой и привлекательной тети уяснить разницу между буквами m и n. "Не было никакого основания, — пишет Фрейд, — сомневаться в достоверности этого воспоминания; но свое значение оно приобрело лишь впоследствии, когда обнаружилось, что оно способно взять на себя символическое представительство иного рода любознательности мальчика"1. Еще более определенно выражался последователь Фрейда, К.Абрагам — символическая оболочка желания — это форма его искажения2. Сходного понимания психологической природы соотношения символа и желания (психотравмы, конфликта) придерживаются в школе современного структурного психоанализа (в частности, Ролан Барт)3. "Наше понимание символа близко к психоаналитическому пониманию: символ — это, грубо говоря, некий языковый элемент, который перемещает тело и позволяет увидеть, угадать некую площадку действия, нежели та площадка, с которой прямо говорит высказывание". Согласно Барту, символ, как и код (последний понимается как "корпус правил"), принадлежит к уже виденному, уже читанному, уже деланному (разрядка автора), т.е. относится к прошлому, а не настоящему использующего этот код рассказчика. В этом смысле символ действительно обесценивает, "девитализи-рует" объект желания с тем, чтобы сделать его приемлемым сознанию. Справедлив и иной ракурс видения символизации — как способа актуализации прошлого через его здесь-и-теперь презентацию. Символ, рождающийся в процессе психотерапевтического контакта, будет отличаться от "расхожего", в широком смысле — социально навязанного, своей жизненностью, чувственно-телесной наполненностью, а также — ясной принадлежностью Я и адресностью. Появление этих качеств — измерений символа обнаруживает динамику терапевтического процесса и может использоваться в качестве критериев его эффективности. — 127 —
|