|
Для нужд практической психологии, ориентированной на психологическую помощь и психотерапию, представляется одинаково важным изучение обоих стилей общения, за одним из которых (транзактным) стоит эгоцентрическая, или прагматическая мотивация контроля и управления поведением другого человека, за другим — мотивация, "фасилитирующая" взаимное личностное развитие равноправных партнеров (Роджерс К., 1987). Феноменология насильственного общения как было показано выше, представлена особыми, манипулятивными стилями общения при неврозах и других пограничных состояниях. Хотелось бы обратить внимание читателей на известное сходство изученных нами устойчивых паттернов (или стратегий) внутренних и внешних действий, за счет которых поддерживается искаженная структура образа Я и образа Другого, с кругом феноменов, в терапии объектных отношений, получивших название проективной идентификации (Дж. Мастерсон). Психотерапия видит свою конечную цель в содействии изменению этого потенциально деструктивного стиля общения и скрывающейся за ним зависимой смысловой позиции самосознания. 1.9. Роль насилия в развитии пограничной личностной структуры В предыдущих главах, где рассматривались вопросы генеза пограничной личностной структуры, заострялось внимание на роли неадекватных родительских установок и некоторых экстремальных ситуаций детского развития (в частности, материнской депривации и симбиоза), разрушающих отношения привязанности или насильственно фиксирующих их, что в дальнейшем способствует развитию сверхзависимого и хрупкого Я. В принятой разными авторами терминологии, обозначающей недостаточную дифференцированность и целостность образа Я ("размытая идентичность" — Э.Эриксон, "хрупкое я" — О.Кернберг, "фальшивое Я" — Д.Винникотт и проч.), отражены специфические особенности самосознания, сформировавшегося в семейных условиях, которые мы квалифицируем как психологическое насилие. К этому же кругу феноменов следует отнести описанные Р.Лэйнгом и Х.Стерлиным стратегии "мистификации" детского самосознания посредством внушения — на поведенческом уровне — вербально и невербально — нереалистических родительских ожиданий. Воздействуя такими средствами, как инфантилизация, инвалидация, делегирование, родители вольно или невольно способствуют обесцениванию собственных действий, побуждений и чувств ребенка, насильственно замещая генуинный опыт и образ Я навязываемыми. Тем же целям служит и транзактная структура взаимоотношений в семье, когда "условное приятие" (К.Роджерс) или "двойная связь" (Дж.Бэйтесон), или иные формы "игрового общения" (Э.Берн) вынуждают ребенка скрывать свое истинное Я под маской, с помощью маневров и трюков лавируя между угрозой потери Я или разрушения семейного Мы. Внутриличностный конфликт, который, как мы показали ранее, оформляется в ложную дилемму самосознания, обостряется на каждом новом этапе становления самоидентичности. Применительно к подростковому кризису борьба подростка со сверхзависимостью и навязываемым ему родительским образом Я, стадии и закономерности процесса этого своеобразного "психологического выживания , наряду с трансформациями, своего рода "искажениями" образа Я как следствием непереносимого родительского диктата, были детально изучены в двух выполненных под нашим руководством диссертационных исследованиях (И.Г.Чеснова, 1987; Леониду Деспо, 1990). Их результаты отражены в публикациях и соответствующих главах настоящего текста (Е.Т. Соколова, 1987, 1989, 1991; Е.Т. Соколова, И.Г.Чеснова, 1986 и др.). — 116 —
|