|
50 В НАЧАЛЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ИСТОРИИ Томас Манн сравнивал прошлое человечества с «колодцем глубины несказанной», «просто бездонным», погружаясь в который «снова и снова», не достигаешь «дна» — впереди открываются лишь все новые «дали прошлого». «Поэтому практически начало истории той или иной людской совокупности, народности или семьи единоверцев определяется отправной точкой, и хотя нам отлично известно, что глубины колодца так и не измерить, наши воспоминания останавливаются на подобном первоистоке, довольствуясь какими-то определенными, национальными и личными, историческими пределами» (Т. Манн, 1968). Со времени появления вида Homo Sapiens сменилось свыше полутора тысяч поколений, но вряд ли возможно с какой-либо степенью точности и уверенности назвать первое. На деле несколько первых сотен поколений объединены для исследователя одним общим названием — первобытный человек, и хотя его история намного превышает во времени историю современного человека, ибо длилась несколько десятков тысяч лет, для нас она сохранилась в относительно незначительном количестве данных, добытых титаническим трудом многочисленного отряда палеонтологов и антропологов. Что мы можем почерпнуть из этих исследований относительно нашей темы? Какова была динамика возрастов в первобытном обществе? В чем заключались особенности различных возрастных ступеней жизни первобытного человека? Попытаемся по крупицам собрать интересующие нас сведения. Из многочисленных источников можно судить о средней продолжительности жизни в первобытном обществе: она колебалась в рамках 19 — 21 года. По-видимому, весь жизненный цикл индивида в то время умещался в двух-трех десятилетиях, отведенных на жизнь одного поколения. На заре человечества и на ранних ступенях его культурного развития центральной фигурой был зрелый человек. Как отмечает польский антрополог Людвиг Кшивицкий: «Человек зрелый как знаток окрестностей и обладатель многолетнего жизненного опыта был объектом уважения в первобытной орде. Он знал, когда и где созревают плоды, как поймать рыбу, каким образом убить зверя и так далее, и благодаря этим знаниям был важнейшим связующим звеном общества. Но с наступлением старости, когда силы уже отказывались служить, знания и умения становились бесполезными. Беспомощного старика бросали на произвол судьбы» (L. Krzuwicki, 1893). Поэтому 51 первобытные общества были обществами без стариков. Специалист по исторической биологии человечества Ильза Швидетцка отмечает, что среди двадцати известных представителей древнего палеолита (неандертальцев), так же как и среди 102 представителей позднего палеолита, не найдено ни одного, который в момент смерти был бы старше 60 лет; среди 65 представителей мезолита найден лишь один старше 60 лет; в эпоху силезского неолита, в австрийскую эпоху бронзы и в шведскую раннюю эпоху железа старые люди составляют около 10% всего числа умерших; чуть более велика доля старых людей в эпоху после переселения народов, о чем свидетельствуют результаты обследования родовых франкских могил (I. Schwidetzky, 1954). Возрастание со временем числа старых людей в первобытном обществе во многом объясняется изжитием (хотя бы и частичным) возникшего в древности на экономической почве обычая убивать стариков, облеченного часто в форму религиозного требования, хотя по сути мотивировавшегося недостатком пищи. Этим же мотивировался и столь же широко распространенный обычай детоубийства. — 49 —
|