|
Вопрос о том, является ли агрессивное побуждение инстинктом или лишь вторичным импульсом, по-прежнему занимает умы специалистов по психоанализу; решение этого вопроса имеет существенное значение не только для лечения людей с расстройствами такого рода, но и для понимания наших конфликтов в культурной сфере. Вряд ли стоит оспаривать важность этого побуждения не только на уровне отдельного индивида и его личных фантазий, но и в области поведения человека в обществе, равно как и отношений сообществ, государств, религий и рас между собой. Всеобщее побуждение разорвать все, разбить и разломать особенно явственно проявляется, когда люди чувствуют потребность освободиться от удушающих оков среды, подавляющей их свободу и обрекающей их на духовное и материальное угнетение. Нет сомнений и в том, что общество часто лишает людей возможности удовлетворить свои духовные потребности, и как младенец набрасывается на лишенную тепла грудь, так и массы часто борются с социальным укладом, если он представляется им безразличным и враждебным. Поразительно, однако, как группы людей, совершающие акты агрессии с особой жестокостью, регрессируют к инфантильному уровню психики и эмоций, не чувствуя тех страданий, которые они причиняют, но ощущая лишь опьянение и возбуждение либидозного характера от своей жестокости. Достаточно хорошо изучив силу агрессивного побуждения как в поведении индивида, так и в поведении социума, я пришел к выводу, что основным фактором, ответственным за появление рода человеческого, было именно зарождение глубокой агрессивности среди гоминидов ледникового периода, развитие примата-убийцы. Я всегда подчеркивал, однако, что этот процесс нельзя рассматривать как чисто биологический феномен, но как психологическое напластование на биологическую эволюцию. Можно провести аналогию между ранней историей человечества и первоначальной стадией развития индивида: холодная, не дающая удовлетворения грудь рождает агрессивность так же, как холодная, скупая окружающая среда ледникового периода породила агрессивно-садистские побуждения и фантазии у древнейших предков человека, превратив гоминида в первобытного человека.* * См. мою книгу "Социальная история бессознательного" (Опен Гейт Пресс, 1989). Полярное противопоставление Эроса и Танатоса кажется мне лишь поверхностным обобщением сложнейших процессов. Я хотел бы показать, что разрушительные импульсы существуют не как отдельный независимый инстинкт, противоположный Эросу, но, напротив, рождаются из него самого. Они представляют собой трансформацию Эроса, если агрессию можно рассматривать как разрядку напряжения и освобождение от чувства тревоги и беспокойства. Ибо отказ в удовлетворении потребности рождает напряжение, тревожное состояние и агрессивность. — 36 —
|