|
Но справедливости ради надо сказать, что наш участковый не раз выручал воспитателей. Так было и с Олей Тонких… Прошла первая «осенняя» полоса краж. Только-только разобрались с одеждой – вдруг пропала малогабаритная мебель. Без фургона её не увезёшь, значит, где-то здесь стульчики-полочки, поблизости. А поблизости жила только одна бывшая – Ольга Тонких. Вожак женской половины бывших. В своё время она держала в страхе весь детский дом – кому охота ходить с отбитыми почками? Жила по-королевски: еду ей подавали «в постель», собирая лучшие куски с чужих порций. Но вот уже второй год Ольга обитала отдельно, в маленькой комнатке за выездом….Её устроили на АТС, но работать она не хотела. Зачем? Рано вставать, корячиться за девяносто рублей в месяц (Шизофрения прижилась…)… Ведь всегда можно взять, что плохо лежит. Покупать вещи за деньги для Ольги было чем-то безнравственным. Когда ей понадобилось благоустроить свою комнату - почти год она жила в четырёх стенах, ничего не имея. Кроме кушетки и платяного шкафа (дали шефы из гостиницы), - она быстро организовала на это дело шестёрок, ещё не забывших силу и жестокость Олиных кулаков, и… проблема с мебелью решилась. Вынесли всё спокойно, ведь охраны в детском доме никакой! …История Ольги Тонких обычная. Дикая. Жили они втроём – мать, Оля и сестрёнка-пеленашка. Как-то осенью, когда отключили батареи, восьмимесячная кроха простудилась и заболела. На третий день умерла. Мать в это время пребывала в очередном загуле….Так они провели у батареи двое суток – Оля спала в обнимку с мёртвой сестрёнкой….Мать объявилась через десять дней. Оля была уже в детприёмнике…. К отсутствию матери она скоро привыкла и не очень переживала, что долго не видит её. Но с другими детьми играть не хотела. Однажды, когда Олю потормошили за плечо, она неожиданно зло крикнула: «Не бей меня!» И укусила воспитательницу. Её отправили в психиатрическую больницу – на три месяца….Прошёл ещё год, и уже не только Олины ровесницы стали держаться от неё подальше. Она тигрицей бросалась на каждого, кто только осмеливался сказать ей что-либо обидное. Сначала и Ольге доставалось порядком. Но сражаясь с отчаянием человека, которому нечего терять, потому что всё худшее, что могло произойти, уже свершилось. Она неожиданно пришла к страшному выводу: если хочешь, чтобы тебя не мучили, научись это делать сама! После недолгой тренировки изловчилась попадать в самые болезненные места, и с ней теперь уже боялись связываться. Сама же она становилась всё агрессивнее и злее. К шестому классу была грозой детского дома. Старшие и более сильные, конечно, здесь были. Но не было в детском доме ни одного, кто рискнул бы сцепиться с нею в единоборстве. — 49 —
|