Еще интереснее с этой точки зрения опыты по обучению во сие. За последние годы такие эксперименты проводились в США (Ч. Саймон, В. Эммонз, Д. Кэртис и др.), в СССР (Л. А. Близниченко, В. П. Зухарь, А. М. Свядош и др.), во Франции (Ж. Женэвэ) и других странах. По утверждению этих авторов, слова и тексты, произносимые магнитофоном во время сна испытуемых, запоминались последними. Здесь уже явно научение происходит без какой-либо внешней деятельности. Аналогичный характер носят сообщения о запоминании подпороговых раздражителей, т. е. заучивания стимулов, которые не ощущаются и не воспринимаются человеком. Так, в опытах американских психологов удавалось создавать условный рефлекс на звук, столь слабый, что человек его не слышал. Советский психолог Б. И. Хачапуридзе демонстрировал учащимся иностранные слова, проектируя их на экран с такими короткими экспозициями, что испытуемые не успевали ничего увидеть. Тем не менее, по утверждению авторов, слова запоминались. Об этом свидетельствовало то, что они в дальнейшем легче заучивались. Есть и сенсационные американские сообщения о том, что, якобы, подписи и изображения, помещенные в киноленту 25-м кадром, оказывали явное влияние на поведение и настроение зрителей, хотя они не успевали его заметить, смотря кино. Если все это так, то здесь мы имеем научение даже без сознавания того, чему научаются. Итак, внешняя деятельность, точнее двигательная активность вовсе не оказывается обязательным условием научения. В одних случаях она, по-видимому, играет важную роль. Например, для усвоения двигательных навыков (письмо, речь, плавание, рисование, управление машиной). В других—не имеет особого значения. Например, для запоминания слов или текста, решения математических задач, сочинения текстов, узнавания и различения предметов и их свойств. Итог неожиданный и тревожный. Если учение — это деятельность, то как же деятельность может осуществляться без деятельности? Это кажущееся противоречие возникает в американской психологии учения, потому что большинство ее представителей неправильно понимают активность. Будучи бихевиористами, они под активностью понимают лишь наблюдаемое поведение, т. е. в конечном счете, движения, совершаемые учащимся. Нет движений, значит нет активности, нет деятельности. Глубокие исследования советских психологов показали, что кроме практической деятельности, человек (и многие высшие животные) способен осуществлять еще особую — гностическую деятельность (от греческого «гнозис» — знание). Цель этой деятельности — познавание, т. е. сбор и переработка информации о свойствах окружающего мира. — 51 —
|