Психология сознания

Но если это так, то существует ли достаточно устойчивое «первобытное мышление», четко отличающееся от нашего мышления, и вправе ли мы изучать его самостоятельно, как нечто обособленное? Мне представляется бесполезным спо­рить по этому поводу. Факты, изложенные в настоящем тру­де, достаточно полно отвечают на поставленный вопрос, если только анализ, который я попытался здесь дать, действитель­но верен и за этим мышлением можно признать характер пралогического и мистического мышления.

Как бы там ни было, уместно будет предостеречь читателей против недоразумений, появлению которых до сего времени не смогли помешать мои оговорки и которые, несмотря на мои разъяснения, часто возникают вновь. Слово «пралогическое» переводят термином «алогическое», как бы для того, чтобы показать, что первобытное мышление является нелогическим, т. е. что оно чуждо самым элементарным законам всякой мыс­ли, что оно не способно осознавать, судить и рассуждать по­добно тому, как это делаем мы. Очень легко доказать обратное. Первобытные люди весьма часто дают доказательства порази­тельной ловкости и искусности в организации своих охотни­чьих и рыболовных предприятий, они очень часто обнаружи­вают дар изобретательности и поразительного мастерства в произведениях искусства, они говорят на языках, подчас чрез­вычайно сложных, имеющих порой столь же тонкий синтак­сис, как и наши собственные языки, а в миссионерских школах индейские дети учатся так же хорошо и быстро, как и дети бе­лых. Кто может закрывать глаза на столь очевидные факты?

Однако другие факты, не менее поразительные, показывают, что в огромном количестве случаев первобытное мышление от­личается от нашего. Оно совершенно иначе ориентировано. Его процессы протекают абсолютно иным путем. Там, где мы ищем вторичные причины, пытаемся найти устойчивые предшеству­ющие моменты (антецеденты), первобытное мышление обра­щает внимание исключительно на мистические причины, дей­ствие которых оно чувствует повсюду. Оно без всяких за­труднений допускает, что одно и то же существо может одновременно пребывать в двух или нескольких местах. Оно подчинено закону партиципации (сопричастности), оно в этих случаях обнаруживает полное безразличие к противоречиям, которых не терпит наш разум. Вот почему позволительно назы­вать это мышление, при сравнении с нашем, пралогическим.

«Все эти факты, — могут сказать, — наблюдаются также и в нашем обществе». Я и не думаю это оспаривать. Тем не менее бесспорно то обстоятельство, что наши мыслительные навыки отличаются от мышления австралийцев или даже негров бан­ту в большом количестве случаев, а изучение «первобытного мышления» законно в принципе и полезно на деле. Это дока­зывается хотя бы следующим наблюдением. До тех пор пока мы изучали только привычные процессы человеческого ума, характерные для западных народов, не удавалось выявить ту мыслительную структуру, которую я попытался описать, а также пролить свет на результаты закона партиципации. Лишь анализ первобытного мышления выявил существенные черты этой организации.