Язык и сознание

Одновременно Н. Хомский высказал предложение, что омонимичность тех фраз, которые внешне являются идентичными, сводится к тому, что, обладая одинаковой поверхностной синтаксической структурой, они имеют различную глубинную структуру и что если бы мы могли перейти к объективному описанию этих глубинных структур, то получили бы возможность научного описания различий, кроющихся за внешне однозначными фразами.

Н. Хомский разработал метод, позволяющий научно подойти к решению обоих вопросов и дать анализ как глубинных синтаксических структур языка, так и той роли, которую эти структуры играют в порождении поверхностных синтаксических структур языка. Именно поэтому направление работ, начатое по инициативе Н. Хомского, можно в-равной мере назвать и порождающей и трансформационной грамматикой языка.

Путь исследования глубинных структур языка и их превращения в поверхностные структуры, который предложил Н. Хомский, заключался, с одной стороны, в тщательном выделении тех компонентов, которые включены в состав; синтаксической структуры, а с другой стороны, в описании тех сравнительно ограниченных по числу трансформаций, которые может претерпевать данная конструкция.

Такими трансформациями, описанными Н. Хомским и его единомышленниками (Дж. Миллером, М. Бивером, Дж. Фодором и др.), были такие правила, как правила превращения исходного (ядерного) предложения, как, например, Петя получил сливу (положительная, активная форма), в другое: Слива получена Петей (положительная пассивная форма), или в третье: Петя не получил сливу (отрицательная активная форма) или Слива не получена Петей (отрицательная пассивная форма), или: Получил Петя сливу? (вопросительная положительная форма) или Получена ли Петей слива? (вопросительная пассивная форма) и т.д.

Наряду с этими допустимыми трансформациями Н. Хомский описал и грамматически недопустимые, к числу которых относятся, например, такие, как Слива получила Петю, Получила ли слива Петю? и т.д.

Описание этих ядерных грамматических структур и немногочисленных законов их трансформаций и составило основу трансформационной лингвистики, которая позволила перейти к научному описанию процесса порождения предложения и объяснить тот факт, что ребенок овладевает основными, многообразными и изменчивыми грамматическими формами языка в столь короткие сроки.

Мы оставим в стороне то малоубедительное предположение Н. Хомского, что невероятно быстрое овладение основными глубинными синтаксическими структурами языка, которое можно наблюдать у ребенка, может объясняться существованием у ребенка врожденных языковых структур, которые лишь мобилизуются при его общении со взрослыми. Это нативистское предположение, выдвинутое Н. Хомским и его единомышленниками (Бивером, Фодором и др.) в противовес эмпирическим теориям постепенного усвоения языка, типичным для бихевиоризма, кажется нам неубедительным именно потому, что, как уже было сказано выше, язык формируется на основе реальных действий ребенка в виде активных действий с предметами, которые создают развернутую практическую основу для будущего отношения субъект предикат объект, лежащего в основе простейших (ядерных) структур языка. Это положение освещено Мак-Нилом (1970 и др.), Дж. Брунером (1975) и нами (Лурия, 1975), и мы не будем подробно на нем останавливаться.