|
Мера справедливости, человечности в этом ладу не совпадает с интеллигентским гуманизмом, наоборот, интеллигентский, книжный гуманизм - как раз то, что надо выдавить из себя для того, чтобы войти в этот мир, однако того 403 Психологическая история эпох и психических процессов идеального крестьянского общежития, о котором говорит писатель и в которое он хочет войти - нет. Уникальность России в том, что здесь историческое сосуществование традиционной, дописьменной и высокописьменной, типограф-ско-индустриальной культур смогло растянуться на несколько поколений, в одном этносе и одном государстве, с такой глубиной, такой степенью рефлексии и разнообразием, включающим движение не только снизу вверх, но и с верхней ступени цивилизации вниз, как это едва ли еще где-то было. Постоянное встречное движение вверх и вниз дает неповторимый окрас культуре. Народник выбирает регресс - движение вниз - вполне осознанно и культурно продуктивно. В своих размышлениях писатель (еще до опрощенчества Л.Н. Толстого) ясно отдает себе отчет в несовместимости газеты и лада. <Спрашивается: зачем, например, .<не знать, что испанская королева разрешилась от бремени? ... А между тем именно этими-то газетными лохмотьями ежедневно утомляют собственное внимание, и зачем? чтобы завтра целые полдня употребить опять же на эти бессвязные, утомительные мысли> [там же, с. 411], Здесь уже контраст двух ментальностей, эксперимент, который человек взлелеял в себе, хотя он не выльется в столь громкозвучное самоотрицание, как у Л.Н. Толстого. Склад жизни и личности двух-трех поколений русской интеллектуальной элиты сделал всякое исследование литературой, т. е. построением авторской личности через текст. Личность в России XIX в. - это автор, самоосуществляться - значит преимущественно писать, и даже люди дела - революционеры, администраторы, предприниматели - считают необходимым по возможности оставлять заметки, а выйдя на покой отдаются романно-мемуарному занятию. Мемуары XIX в. по толщине и обстоятельности не сравнимы с мемуарами XX в. Подобная массовая тяга к перу есть проявление формирования личности по канону книжной культуры, т. е. в качестве письменной личности. Специфика литературного моделирования жизни делает маловероятными оценки народной жизни в терминах позитивистской науки: пережиток, дикость, суеверие. Образно-выразительное представление отношения к миру не допускает такого изолирования позиций, как концептуальное. Беллетризация общественной мысли, сама по себе бывшая симптомом недоразвитости России и политической приниженности ее общества, стала важнейшим культурным механизмом формирования личности в ней, обусло-404 — 267 —
|