|
Мы отчетливо видим это, обучая детей с аутизмом социальным навыкам и помогая им усвоить определенные правила (см. главу 5). Ребенок способен запомнить эти правила и затем продемонстрировать приемлемое использование социальных навыков в лабораторных условиях. Но совсем не обязательно, что он сможет пользоваться этими навыками изо дня в день в школьном дворе. Создается такое впечатление, что он не может включить то, что усвоил, в социальные ситуации, складывающиеся в данный момент. Возможно, именно поэтому социальные манеры людей с аутизмом нередко кажутся такими формальными и педантичными. Эти люди выглядят так, словно они играют роль, применяют заученные правила. В социальном общении нет легкости, естественности. Точно так же, как существует нейробиология скуки, должна существовать и некая «ней-робиология естественности». Возможно, соответствующие участки в мозге перекрываются. Гипотезы «центральной связанности» и «исполнительной функции» объясняют факт частого и одинакового поведения, но ни одна из них не дает ответа на важный вопрос: почему оно доставляет такое удовольствие? На основании этих теорий трудно полностью объяснить и то, почему люди, страдающие разными формами аутизма, испытывают социальные и коммуникационные трудности. Гораздо, проще это объясняется, если допустить, что людям, страдающим аутизмом, и до некоторой степени людям с синдромом Аспергера не хватает теории образа мыслей, о чем подробно написано в главе 5. То, что Джастин и Крис получают удовольствие от своих стереотипных действий, очевидно. Слушать гром и наблюдать за деревьями — развлечение, хотя они и делают это снова и снова. В этом нет никакого сомнения. Почему это доставляет им такое наслаждение? Эти восторги и ограниченные интересы сродни запою, но это запойное восприятие деталей, образца и ритма. Можно сказать, что в известном смысле форма, линия, цвет, повторение и движение вызывают у людей с аутизмом и синдромом Аспергера привыкание, но это привыкание отличается от привыкания к алкоголю или к некоторым наркотикам. Это ключевая загадка, которая пока не поддается объяснению, и мне кажется, что так будет до тех пор, пока мы не поймем, какие процессы происходят в участках мозга, ответственных за эти феномены, и как связаны лобные доли и центр вознаграждения мозга. Я вспоминаю, как несколько лет назад во время пребывания в Сан-Франциско у меня оказалась свободной вторая половина дня и я решил пойти в музей. Там была выставка работ художника-минималиста Роберта Раймана. Я никогда не слышал о нем, но за неимением лучшего рискнул. И вскоре оказался в состоянии полного смятения. На выставке были представлены сотни белых картин: большие белые картины, маленькие белые картины. Ничего, кроме белых картин. Очень странно, подумал я. Этот парень просто дурит нас! Надо же — белые картины! Современное искусство в наихудшем виде. Так рисовать может любой. — 41 —
|